недописанного. Хочу попробовать моб с ежедневным усаживанием себя за текст ровно на час. Может, что-то сдвинется с мертвой точки.
1. Начало ориджа, вдохновленного хентаем. С именами полная лажаОлли успел заскочить в вагон за секунду до того, как двери сомкнулись. Повезло - теперь если бегом от станции, есть шанс не опоздать. Получить выговор в конце месяца гарантированно означало лишиться премии, а на премию Олли очень рассчитывал. Чертов будильник, который утром или не сработал или просто не смог добудиться до своего хозяина, чертов лифт, который опять не работал. И чертов мистер Петерсон, который именно это утро выбрал для отлова должников. Олли задержал чек всего-то на неделю, до этого всегда платил исправно, но от угроз о выселении его это не спасло. Ничего, с премией ему хватит денег, чтобы расплатиться по долгам и дотянуть до следующей зарплаты, не наделав новых. Придется, конечно, отказаться от покупки новых кед и временно перейти на эконом-обеды, и...Олли продолжал прикидывать в голове, как еще можно залатать его хлипкий бюджет, когда кто-то погладил его по заднице. Случайность? Нет, спустя несколько секунд поглаживание повторилось, а после чужие пальцы чуть сжали ягодицу. Не то чтоб с Олли это случилось впервые, и он не знал, как давать отпор в подобных случаях. Он уже поворачивался к извращенцу с заготовленной на языке фразой, когда браслет пиликнул сообщением от инфосети. "Только бы не штраф" - подумал Олли. Он был почти уверен, что ничего не нарушал, но мало ли у государства поводов прихватить кого-нибудь за жопу. Кстати о жопе.
- Руки убрал, козел, - рявкнул Олли со всей доступной ему суровостью, повернувшись наконец к незнакомцу.
Смущенным тот не выглядел.
- Прочитайте сообщение, Оливер, это важно, - сказал он и улыбнулся, будто старому знакомому.
В горле мгновенно пересохло, Олли, сам не понимая почему, послушно коснулся иконки в виде конверта, раскрывая сообщение. Ему пришлось перечитать его трижды, прежде чем смысл нескольких строчек дошел до сознания.
"Уважаемый Оливер Бланк, мы рады сообщить вам, что ваша кандидатура была рассмотрена и одобрена для съемок в рамках программы "один на миллион. Следуйте инструкциям сотрудника, предъявившего удостоверение."
Олли вновь поднял глаза на незнакомца, который успел достать и раскрыть удостоверение сотрудника Shine-tv на имя Рассела Джонса. Доступ ультра. Фотография совпадала с оригиналом вплоть до того, что на ней Джонс тоже улыбался.
- Зови меня Рас, мы сегодня познакомимся очень близко, так что ни к чему разводить церемонии. Спорим, ты не читал, написанное мелким шрифтом? - Джонс подмигнул, - никто не читает, уж поверь мне.
Олли постарался отступить от него хотя бы на шаг.
- Это какая-то ошибка.
- И здесь ты не оригинален. Но давай освежим некоторые детали в твоей хорошенькой головке. Ты Оливер Бланк?
Олли кивнул.
- Три месяца назад, а именно четырнадцатого апреля ты посетил сайт Shine-TV, если быть точнее, перешел на него с сайта LookForJob, заинтересовавшись программой "Один на миллион".
Еще один кивок.
- Ты заполнил и отправил анкету участника, согласившись с условиями программы, получил на карту тридцать кредитов обещанного вознаграждения. А дальше, как подсказывает мой опыт, потратил и забыл.
- Я верну...
- Ну, по крайней мере, ты больше не отрицаешь свое участие в программе. До начала съемок у нас пять минут, я бы предпочел потратить это время на установление контакта. Контакт в нашей работе это очень важно, Оливер.
2.Начало омегаверса со старбаксом- Ты на всю голову ебнутый, Роджерс, - прошипел Баки, привычно подставляя плечо, на которое Стив не спешил опереться, хотя держаться на ногах у него получалось с трудом. Ущерб оказался невелик - лопнувшая губа, кровоподтек на скуле, шишка на затылке, но много ли Стиву было нужно. Баки старался не думать, насколько хуже все могло обернуться, не подоспей он вовремя. Это тебе не влезший к прилавку без очереди бета, которому в ответ на замечание достаточно пару раз вытереть Стивом пол, это, блядь, альфа - здоровенный кабан да еще и в состоянии гона. И вставать между ним и хорошенькой омегой - чистое безумие. Даже если омега кричит и отбивается - сама виновата, раз уж ее понесло за каким-то чертом из дома за день до течки - любой так сказал бы, включая полицию. И про Стива тоже сказали бы "сам виноват" останься он в той подворотне в виде окровавленного, изломанного трупа. Сам виноват, зачем полез, так и надо мелкому хлюпику...
- Это была Сильвия, - сказал Стив, и Баки не сразу понял, о ком он, - у нее мать заболела, и она шла в аптеку.
- Могла бы попросить кого-нибудь из соседей, - огрызнулся Баки и сразу же пожалел об этом.
Им обоим было известно - иногда просить просто некого. Но злость на девчонку - неправильная, нелепая - никак не унималась. Не потому даже, что она оказалась не в том месте, не в то время, не потому что сбежала, как только подвернулась возможность - Стив скорее всего на это и рассчитывал, ввязываясь в драку - просто Баки был уверен, когда они встретятся снова, Сильвия в сторону своего спасителя и головы не повернет. Да и про случай этот, если и расскажет кому, то в духе "если бы не этот дурачок Роджерс". И в итоге найдет себе амбала - копию того, кто задирал ей в подворотне юбку.
3.Начало титанийского фичка. Нон-конКаждое утро, когда тот сон не приходил к нему, Ариабарт старался вспомнить в подробностях вечер предшествующий ему. Что он тогда мог сделать или не
сделать, какое из привычных или непривычных действий отогнало кошмар. Пока уловить закономерность не получалось.
Сон начинался всегда одинаково – Ариабарт просыпался от того, что матрас чуть прогибался под весом кого-то присевшего на край кровати. Кого-то, кто начинал гладить Ариабарта по волосам и шее. Первым в ответ на ласку всплывало раздражение – в этом сне Ариабарт обычно очень хотел спать, и ему не хотелось, чтобы его будили даже таким способом, потом приходил страх, потому что в этот момент он вспоминал обычно, что будет дальше. Чужие пальцы аккуратно массировали его затылок, Ариабарт старался сохранить дыхание ровным, надеясь, что его сон покажется гостю слишком крепким, и зная уже, что надежда эта не оправдалась ни разу. От шеи (ей почему-то уделялось довольно много времени) пальцы спускались на спину,
следовали по линии позвоночника до поясницы. За это короткое время они отчего-то становились ледяными. Ариабарт сжимался весь, оставив свое притворство, вздрагивал, когда пальцы проникали между ягодиц – отвратительно, невыносимо холодные, уже смазанные чем-то, потому что всякий раз они неизменно легко входили в его анус. Не причиняя боли, но от их прохладных, уверенных движений внутри, хотелось кричать. Это не было лаской или подготовкой, его просто трахали пальцами, которые не согревались ни через пять, ни через десять минут. Трахали аккуратно, явно стараясь не причинить вред, и долго, господи, как долго. А когда Ариабарт начинал всхлипывать (он вспоминал эти звуки утром и гадал, действительно ли способен на них) вторая рука успокаивающим жестом ложилась ему на плечо, живая теплая рука, будто принадлежавшая кому-то другому.
- Тише, Берти. Надо потерпеть еще немного.
У Ариабарта каждый раз несколько мгновений уходило на то, чтоб вспомнить, кому принадлежит голос. А потом его накрывало волной чистого ужаса, потому что он знал теперь, кто сидит на краю кровати, и не мог уместить в своей голове понимание, чьи именно пальцы сейчас истязают его.
- Сейчас все будет хорошо – говорил голос так убедительно и спокойно, что не поверить было невозможно.
Ариабарт затихал, пальцы продолжали скользить внутрь и наружу. Хорошо не становилось, и Ариабарт снова начинал поскуливать. Ладонь сжималась на его плече, Ариабарт беззвучно плакал. Сон заканчивался без перехода, без пробуждения как такового, просто в какой-то момент он понимал, что лежит один в своей кровати, и с ним никого нет, что он, в который раз, скинул одеяло, подушка под щекой влажная, и ему холодно.
С Жусланом они виделись обыкновенно после обеда, и к тому времени воспоминания о сне успевали поблекнуть. Слишком плотное расписание не позвовляло отвлечься на размышления о природе собственных снов.
4. Начало еще одного титанийского фичка с гетомЭдне всю жизнь не везло с блондинами. И это при том, что именно светлые волосы и голубые глаза неизменно заставляли ее сердце биться чаще. В противном случае, она бы уже давно перестала испытывать судьбу и переключилась бы на брюнетов. Или шатенов. Или рыжих. Хотя нет, рыжие в последнее время резко вышли из моды.
Первой ласточкой оказался кузен Эдны, в которого она влюбилась со всей силой своего пятилетнего сердца. Она ходила за объектом своего обожания хвостом, отбирала игрушки, дралась, не умея выразить свои чувства по-другому. Закончилось все печально – во время одной из потасовок кузен неудачно упал и расквасил себе нос, Эдне влетело по первое число, а кузен с теткой вскоре уехали и с тех пор потерялись из виду. Второй катастрофой оказался одноклассник, который, казалось, единственный, обладал абсолютным иммунитетом против чар Эдны. Она в буквальном смысле сохла по Микеле. Теперь в ход пошли записки, письма, случайные встречи и взгляды, но, как и в прошлый раз, все оказалось тщетно. Микеле знаков ее внимания не оценил, и публично высмеял очередное неуклюжее письмо. Золотое сияние померкло, но и после этого Эдна, не могла не смотреть в его сторону. Ее притягивало, как магнитом.
Третьим оказался Ариабарт Титания, который был хорош абсолютно всем, кроме своей принадлежности клану, ожидающего его в скором времени княжеского титула и того, что он был прямым начальством Эдны. Во всем остальном Ариабарт был идеален – хорош собой, отзывчив, раскован. Для двух девственников они стали изощренными любовниками подозрительно быстро. И, конечно, эта идиллия не могла продлиться долго – не тогда, когда выбор вставал между романом и карьерой, точнее между карьерой, сделанной по мнению всех окружающих через постель, и карьерой, созданной своими силами. Эдна, не колеблясь выбрала второе. Ариабарт и тут не подвел ее, заработав тем самым звание самого лучшего бывшего в ее жизни.
И вот теперь Эдна сидела в кафе напротив самого красивого блондина, которого когда-либо видела живьем и этот блондин, если верить взглядам и жестам, ее хотел.
С самого начала стоило бы ожидать подвоха, но Эдна уже несколько лет не праздновала свой День Рождения и вечно пропускала все семейные праздники, включая Рождество. Ни одна из этих потерь не была напрасной – ради чина капитана и корабля под своим командованием Эдна была готова пойти и на большие жертвы - и теперь она, черт возьми, заслужила блестящие лычки и не менее блестящего блондина в качестве подарка.
5. Довольно большой кусок третьего титанийского фичка. Нон-конВпервые лорд Идрис изнасиловал его в день убийства, точнее казни милорда Соломона. Тогда это показалось логичным продолжением кошмара, и даже удивления не вызвало. Он помнил тот день фрагментарно, как дурной сон, от которого просыпаешься, глотая воздух ртом, а потом наслаждаешься ощущением безопасности в собственной кровати, осознанием, что все позади. То, что тот день был по совместительству и Днем его Рождения, государственным праздником, лишь добавляло произошедшему злой иронии. Подарок. Лорд Идрис назвал это подарком. Несколькими часами ранее лорд Аджиман сказал то же самое об убийстве. Нет, о казни. Ему следовало думать о смерти Соломона исключительно как о заслуженной казни мятежника. Ради своего же блага.
Когда лорд Идрис остался с ним наедине, его императорское величество Харша шестой был уверен, что сейчас казнят и его. Застрелят из старомодного и изящного пистолета, который и сейчас был у лорда Идриса при себе. Возможно, это был намек, а возможно лорду Идрису просто нравилось это оружие, так удачно ему послужившее. В ближайшее время император должен был подписать его назначение на должность начальника императорской гвардии. Официально и публично доверить этому человеку свою безопасность. Поставить волка сторожить овечье стадо и оправдывать любые издержки, связанные с аппетитом зубастого пастуха. Даже если в графе издержек оказался бы сам император.
Лорд Идрис наслаждался его страхом и не спешил развеивать опасения. Его манера держаться перед императором была злостным нарушением дворцового этикета, но кто бы посмел ему сказать об этом? Смерть Соломона укоротила язык самым дерзким, Харшу ужасала и восхищала одновременно эффектность и эффективность этой казни. Впрочем, она была лишь первой в длинной череде еще запланированных.
Сейчас Идрис зачитывал ему список тех, кого Титания решили выполоть. Харша устал кивать, не вслушиваясь. Он не хотел запоминать имена, не желал находить среди них знакомые. Все равно он ничего не смог бы сделать для них. А если бы даже попытался, его действия лишь ускорили бы расправу - раз император посмел заступиться за кого-либо, его тем более следует казнить. Прошения о помиловании, конечно, будут, как и попытки добиться аудиенции, и даже записки, переданные лично императрицей. И взгляды, сначала умоляющие, а потом презрительные. Презрение уже давно не ранило его - настолько оно стало привычным. Будто зловоние, которое перестаешь замечать, принюхавшись. Харша жил в этом презрении с самого рождения. И презрение, источаемое лордом Идрисом, совершенно не вязалось с похотью. Можно желать того, кого ненавидишь - в этом Харша вполне верил в романам. Можно даже желать того, кого боишься, но презрение было явно неподходящей приправой к этому блюду. Лорд Идрис однако думал иначе.
Закончив читать список он подошел неприлично близко - Харша привык все же, что хоть в этом Титания не нарушают границ - коснулся слишком яркого в сравнении с его серым мундиром камзола, сказав:
- Кажется, вы испачкались, ваше величество. На вас кровь изменника.
Харша кивнул, не смея не согласиться с этим утверждением и проверить, есть ли на ткани хоть пятнышко. Не посмел он и отстраниться ни от первого прикосновения, ни от последующих, когда лорд Идрис лично решил помочь ему избавиться его неподобающе грязной одежды, отчего-то не потрудившись вызвать прислугу. Камзол оказался сброшенным на пол, после чего лорд Идрис отступил на шаг назад, кивнув коротко и как будто приглашающе.
Уже позже Харша думал, что для задуманного его новым начальником охраны, хватило бы и спущенных брюк. Сам лорд Идрис этим и ограничился, но императора заставил снять с себя все до нитки. Впрочем, он и не заставлял даже - Харше хватило намека на распоряжение. В просторном кабинете было достаточно прохладно - он весь покрылся мурашками, раздеваясь под равнодушным взглядом глаз, цвет которых дамы со вздохом именовали "фиалковым". Они так неуместно выглядели рядом - Харша будто со стороны видел эту картину - стройный и, бесспорно, красивый молодой человек в форме без малейшего изъяна, и другой, стоящий напротив, неприлично грузный и обрюзгший для своих тридцати шести, с грудой беспорядочно сваленной одежды у ног.
Харша стоял, неловко прикрывая пах, переминаясь с ноги на ногу, но при этом почти спокойный. Залогом его спокойствия была уверенность, что унижение достигло своего пика, и хуже уже не будет, но, как выяснилось, если вы имеете дело с Титания, хуже может стать в любой момент. Особенно когда вы к этому не готовы. То, что произошло дальше отпечаталось в памяти императора двумя словами - "быстро" и "больно", первое из которых обозначало бесспорный плюс. Боль в заднем проходе утихла уже на следующий день. В конце концов, лорд Идрис не преследовал цели серьезно навредить. В противном случае он, возможно, воспользовался бы подручными средствами. Может быть, пистолетом. Его личное участие было почти проявлением милости. По крайней мере, сам Харша именно так об этом думал, стараясь не двигаться и не стонать, пока лорд Идрис размеренно и как будто почти с ленцой трахал его в зад.
Представлял ли он кого-либо во время этого или же его действительно настолько возбудила ситуация и партнер, но кончил он довольно быстро. Такая скорость, пожалуй, могла даже вызвать парочку-другую злых шепотков, прояви лорд Идрис свои спринтерские способности, например, с одной из придворных дам, но императора такой исход устраивал полностью. Если не брать во внимание тот факт, что он предпочел бы вообще оставаться в неизвестности по поводу любовного темперамента лорда Идриса.
Харшу оставили в покое почти сразу - одевался он уже в одиночестве - лорд Идрис не стал задерживаться и не дал ни малейшего ключа к пониманию своих действий. Оставалось только принять случившееся, смириться с ним. Харша позволил представить себе, что произошло бы, позови он на помощь. Скорее всего, никто не пришел бы на его зов. А если бы и пришел - одно слово лорда Идриса любого заставило удалиться в горячих сожалениях о неуместном рвении. А слухи бы поползли. Хотя бы от этого он был избавлен.
6. Многострадальный оридж про наговorige-fest.diary.ru/p189304623.htm?from=0#64460...
7. Сказка про Илумиaley-lan.diary.ru/p98855465.htm
1. Начало ориджа, вдохновленного хентаем. С именами полная лажаОлли успел заскочить в вагон за секунду до того, как двери сомкнулись. Повезло - теперь если бегом от станции, есть шанс не опоздать. Получить выговор в конце месяца гарантированно означало лишиться премии, а на премию Олли очень рассчитывал. Чертов будильник, который утром или не сработал или просто не смог добудиться до своего хозяина, чертов лифт, который опять не работал. И чертов мистер Петерсон, который именно это утро выбрал для отлова должников. Олли задержал чек всего-то на неделю, до этого всегда платил исправно, но от угроз о выселении его это не спасло. Ничего, с премией ему хватит денег, чтобы расплатиться по долгам и дотянуть до следующей зарплаты, не наделав новых. Придется, конечно, отказаться от покупки новых кед и временно перейти на эконом-обеды, и...Олли продолжал прикидывать в голове, как еще можно залатать его хлипкий бюджет, когда кто-то погладил его по заднице. Случайность? Нет, спустя несколько секунд поглаживание повторилось, а после чужие пальцы чуть сжали ягодицу. Не то чтоб с Олли это случилось впервые, и он не знал, как давать отпор в подобных случаях. Он уже поворачивался к извращенцу с заготовленной на языке фразой, когда браслет пиликнул сообщением от инфосети. "Только бы не штраф" - подумал Олли. Он был почти уверен, что ничего не нарушал, но мало ли у государства поводов прихватить кого-нибудь за жопу. Кстати о жопе.
- Руки убрал, козел, - рявкнул Олли со всей доступной ему суровостью, повернувшись наконец к незнакомцу.
Смущенным тот не выглядел.
- Прочитайте сообщение, Оливер, это важно, - сказал он и улыбнулся, будто старому знакомому.
В горле мгновенно пересохло, Олли, сам не понимая почему, послушно коснулся иконки в виде конверта, раскрывая сообщение. Ему пришлось перечитать его трижды, прежде чем смысл нескольких строчек дошел до сознания.
"Уважаемый Оливер Бланк, мы рады сообщить вам, что ваша кандидатура была рассмотрена и одобрена для съемок в рамках программы "один на миллион. Следуйте инструкциям сотрудника, предъявившего удостоверение."
Олли вновь поднял глаза на незнакомца, который успел достать и раскрыть удостоверение сотрудника Shine-tv на имя Рассела Джонса. Доступ ультра. Фотография совпадала с оригиналом вплоть до того, что на ней Джонс тоже улыбался.
- Зови меня Рас, мы сегодня познакомимся очень близко, так что ни к чему разводить церемонии. Спорим, ты не читал, написанное мелким шрифтом? - Джонс подмигнул, - никто не читает, уж поверь мне.
Олли постарался отступить от него хотя бы на шаг.
- Это какая-то ошибка.
- И здесь ты не оригинален. Но давай освежим некоторые детали в твоей хорошенькой головке. Ты Оливер Бланк?
Олли кивнул.
- Три месяца назад, а именно четырнадцатого апреля ты посетил сайт Shine-TV, если быть точнее, перешел на него с сайта LookForJob, заинтересовавшись программой "Один на миллион".
Еще один кивок.
- Ты заполнил и отправил анкету участника, согласившись с условиями программы, получил на карту тридцать кредитов обещанного вознаграждения. А дальше, как подсказывает мой опыт, потратил и забыл.
- Я верну...
- Ну, по крайней мере, ты больше не отрицаешь свое участие в программе. До начала съемок у нас пять минут, я бы предпочел потратить это время на установление контакта. Контакт в нашей работе это очень важно, Оливер.
2.Начало омегаверса со старбаксом- Ты на всю голову ебнутый, Роджерс, - прошипел Баки, привычно подставляя плечо, на которое Стив не спешил опереться, хотя держаться на ногах у него получалось с трудом. Ущерб оказался невелик - лопнувшая губа, кровоподтек на скуле, шишка на затылке, но много ли Стиву было нужно. Баки старался не думать, насколько хуже все могло обернуться, не подоспей он вовремя. Это тебе не влезший к прилавку без очереди бета, которому в ответ на замечание достаточно пару раз вытереть Стивом пол, это, блядь, альфа - здоровенный кабан да еще и в состоянии гона. И вставать между ним и хорошенькой омегой - чистое безумие. Даже если омега кричит и отбивается - сама виновата, раз уж ее понесло за каким-то чертом из дома за день до течки - любой так сказал бы, включая полицию. И про Стива тоже сказали бы "сам виноват" останься он в той подворотне в виде окровавленного, изломанного трупа. Сам виноват, зачем полез, так и надо мелкому хлюпику...
- Это была Сильвия, - сказал Стив, и Баки не сразу понял, о ком он, - у нее мать заболела, и она шла в аптеку.
- Могла бы попросить кого-нибудь из соседей, - огрызнулся Баки и сразу же пожалел об этом.
Им обоим было известно - иногда просить просто некого. Но злость на девчонку - неправильная, нелепая - никак не унималась. Не потому даже, что она оказалась не в том месте, не в то время, не потому что сбежала, как только подвернулась возможность - Стив скорее всего на это и рассчитывал, ввязываясь в драку - просто Баки был уверен, когда они встретятся снова, Сильвия в сторону своего спасителя и головы не повернет. Да и про случай этот, если и расскажет кому, то в духе "если бы не этот дурачок Роджерс". И в итоге найдет себе амбала - копию того, кто задирал ей в подворотне юбку.
3.Начало титанийского фичка. Нон-конКаждое утро, когда тот сон не приходил к нему, Ариабарт старался вспомнить в подробностях вечер предшествующий ему. Что он тогда мог сделать или не
сделать, какое из привычных или непривычных действий отогнало кошмар. Пока уловить закономерность не получалось.
Сон начинался всегда одинаково – Ариабарт просыпался от того, что матрас чуть прогибался под весом кого-то присевшего на край кровати. Кого-то, кто начинал гладить Ариабарта по волосам и шее. Первым в ответ на ласку всплывало раздражение – в этом сне Ариабарт обычно очень хотел спать, и ему не хотелось, чтобы его будили даже таким способом, потом приходил страх, потому что в этот момент он вспоминал обычно, что будет дальше. Чужие пальцы аккуратно массировали его затылок, Ариабарт старался сохранить дыхание ровным, надеясь, что его сон покажется гостю слишком крепким, и зная уже, что надежда эта не оправдалась ни разу. От шеи (ей почему-то уделялось довольно много времени) пальцы спускались на спину,
следовали по линии позвоночника до поясницы. За это короткое время они отчего-то становились ледяными. Ариабарт сжимался весь, оставив свое притворство, вздрагивал, когда пальцы проникали между ягодиц – отвратительно, невыносимо холодные, уже смазанные чем-то, потому что всякий раз они неизменно легко входили в его анус. Не причиняя боли, но от их прохладных, уверенных движений внутри, хотелось кричать. Это не было лаской или подготовкой, его просто трахали пальцами, которые не согревались ни через пять, ни через десять минут. Трахали аккуратно, явно стараясь не причинить вред, и долго, господи, как долго. А когда Ариабарт начинал всхлипывать (он вспоминал эти звуки утром и гадал, действительно ли способен на них) вторая рука успокаивающим жестом ложилась ему на плечо, живая теплая рука, будто принадлежавшая кому-то другому.
- Тише, Берти. Надо потерпеть еще немного.
У Ариабарта каждый раз несколько мгновений уходило на то, чтоб вспомнить, кому принадлежит голос. А потом его накрывало волной чистого ужаса, потому что он знал теперь, кто сидит на краю кровати, и не мог уместить в своей голове понимание, чьи именно пальцы сейчас истязают его.
- Сейчас все будет хорошо – говорил голос так убедительно и спокойно, что не поверить было невозможно.
Ариабарт затихал, пальцы продолжали скользить внутрь и наружу. Хорошо не становилось, и Ариабарт снова начинал поскуливать. Ладонь сжималась на его плече, Ариабарт беззвучно плакал. Сон заканчивался без перехода, без пробуждения как такового, просто в какой-то момент он понимал, что лежит один в своей кровати, и с ним никого нет, что он, в который раз, скинул одеяло, подушка под щекой влажная, и ему холодно.
С Жусланом они виделись обыкновенно после обеда, и к тому времени воспоминания о сне успевали поблекнуть. Слишком плотное расписание не позвовляло отвлечься на размышления о природе собственных снов.
4. Начало еще одного титанийского фичка с гетомЭдне всю жизнь не везло с блондинами. И это при том, что именно светлые волосы и голубые глаза неизменно заставляли ее сердце биться чаще. В противном случае, она бы уже давно перестала испытывать судьбу и переключилась бы на брюнетов. Или шатенов. Или рыжих. Хотя нет, рыжие в последнее время резко вышли из моды.
Первой ласточкой оказался кузен Эдны, в которого она влюбилась со всей силой своего пятилетнего сердца. Она ходила за объектом своего обожания хвостом, отбирала игрушки, дралась, не умея выразить свои чувства по-другому. Закончилось все печально – во время одной из потасовок кузен неудачно упал и расквасил себе нос, Эдне влетело по первое число, а кузен с теткой вскоре уехали и с тех пор потерялись из виду. Второй катастрофой оказался одноклассник, который, казалось, единственный, обладал абсолютным иммунитетом против чар Эдны. Она в буквальном смысле сохла по Микеле. Теперь в ход пошли записки, письма, случайные встречи и взгляды, но, как и в прошлый раз, все оказалось тщетно. Микеле знаков ее внимания не оценил, и публично высмеял очередное неуклюжее письмо. Золотое сияние померкло, но и после этого Эдна, не могла не смотреть в его сторону. Ее притягивало, как магнитом.
Третьим оказался Ариабарт Титания, который был хорош абсолютно всем, кроме своей принадлежности клану, ожидающего его в скором времени княжеского титула и того, что он был прямым начальством Эдны. Во всем остальном Ариабарт был идеален – хорош собой, отзывчив, раскован. Для двух девственников они стали изощренными любовниками подозрительно быстро. И, конечно, эта идиллия не могла продлиться долго – не тогда, когда выбор вставал между романом и карьерой, точнее между карьерой, сделанной по мнению всех окружающих через постель, и карьерой, созданной своими силами. Эдна, не колеблясь выбрала второе. Ариабарт и тут не подвел ее, заработав тем самым звание самого лучшего бывшего в ее жизни.
И вот теперь Эдна сидела в кафе напротив самого красивого блондина, которого когда-либо видела живьем и этот блондин, если верить взглядам и жестам, ее хотел.
С самого начала стоило бы ожидать подвоха, но Эдна уже несколько лет не праздновала свой День Рождения и вечно пропускала все семейные праздники, включая Рождество. Ни одна из этих потерь не была напрасной – ради чина капитана и корабля под своим командованием Эдна была готова пойти и на большие жертвы - и теперь она, черт возьми, заслужила блестящие лычки и не менее блестящего блондина в качестве подарка.
5. Довольно большой кусок третьего титанийского фичка. Нон-конВпервые лорд Идрис изнасиловал его в день убийства, точнее казни милорда Соломона. Тогда это показалось логичным продолжением кошмара, и даже удивления не вызвало. Он помнил тот день фрагментарно, как дурной сон, от которого просыпаешься, глотая воздух ртом, а потом наслаждаешься ощущением безопасности в собственной кровати, осознанием, что все позади. То, что тот день был по совместительству и Днем его Рождения, государственным праздником, лишь добавляло произошедшему злой иронии. Подарок. Лорд Идрис назвал это подарком. Несколькими часами ранее лорд Аджиман сказал то же самое об убийстве. Нет, о казни. Ему следовало думать о смерти Соломона исключительно как о заслуженной казни мятежника. Ради своего же блага.
Когда лорд Идрис остался с ним наедине, его императорское величество Харша шестой был уверен, что сейчас казнят и его. Застрелят из старомодного и изящного пистолета, который и сейчас был у лорда Идриса при себе. Возможно, это был намек, а возможно лорду Идрису просто нравилось это оружие, так удачно ему послужившее. В ближайшее время император должен был подписать его назначение на должность начальника императорской гвардии. Официально и публично доверить этому человеку свою безопасность. Поставить волка сторожить овечье стадо и оправдывать любые издержки, связанные с аппетитом зубастого пастуха. Даже если в графе издержек оказался бы сам император.
Лорд Идрис наслаждался его страхом и не спешил развеивать опасения. Его манера держаться перед императором была злостным нарушением дворцового этикета, но кто бы посмел ему сказать об этом? Смерть Соломона укоротила язык самым дерзким, Харшу ужасала и восхищала одновременно эффектность и эффективность этой казни. Впрочем, она была лишь первой в длинной череде еще запланированных.
Сейчас Идрис зачитывал ему список тех, кого Титания решили выполоть. Харша устал кивать, не вслушиваясь. Он не хотел запоминать имена, не желал находить среди них знакомые. Все равно он ничего не смог бы сделать для них. А если бы даже попытался, его действия лишь ускорили бы расправу - раз император посмел заступиться за кого-либо, его тем более следует казнить. Прошения о помиловании, конечно, будут, как и попытки добиться аудиенции, и даже записки, переданные лично императрицей. И взгляды, сначала умоляющие, а потом презрительные. Презрение уже давно не ранило его - настолько оно стало привычным. Будто зловоние, которое перестаешь замечать, принюхавшись. Харша жил в этом презрении с самого рождения. И презрение, источаемое лордом Идрисом, совершенно не вязалось с похотью. Можно желать того, кого ненавидишь - в этом Харша вполне верил в романам. Можно даже желать того, кого боишься, но презрение было явно неподходящей приправой к этому блюду. Лорд Идрис однако думал иначе.
Закончив читать список он подошел неприлично близко - Харша привык все же, что хоть в этом Титания не нарушают границ - коснулся слишком яркого в сравнении с его серым мундиром камзола, сказав:
- Кажется, вы испачкались, ваше величество. На вас кровь изменника.
Харша кивнул, не смея не согласиться с этим утверждением и проверить, есть ли на ткани хоть пятнышко. Не посмел он и отстраниться ни от первого прикосновения, ни от последующих, когда лорд Идрис лично решил помочь ему избавиться его неподобающе грязной одежды, отчего-то не потрудившись вызвать прислугу. Камзол оказался сброшенным на пол, после чего лорд Идрис отступил на шаг назад, кивнув коротко и как будто приглашающе.
Уже позже Харша думал, что для задуманного его новым начальником охраны, хватило бы и спущенных брюк. Сам лорд Идрис этим и ограничился, но императора заставил снять с себя все до нитки. Впрочем, он и не заставлял даже - Харше хватило намека на распоряжение. В просторном кабинете было достаточно прохладно - он весь покрылся мурашками, раздеваясь под равнодушным взглядом глаз, цвет которых дамы со вздохом именовали "фиалковым". Они так неуместно выглядели рядом - Харша будто со стороны видел эту картину - стройный и, бесспорно, красивый молодой человек в форме без малейшего изъяна, и другой, стоящий напротив, неприлично грузный и обрюзгший для своих тридцати шести, с грудой беспорядочно сваленной одежды у ног.
Харша стоял, неловко прикрывая пах, переминаясь с ноги на ногу, но при этом почти спокойный. Залогом его спокойствия была уверенность, что унижение достигло своего пика, и хуже уже не будет, но, как выяснилось, если вы имеете дело с Титания, хуже может стать в любой момент. Особенно когда вы к этому не готовы. То, что произошло дальше отпечаталось в памяти императора двумя словами - "быстро" и "больно", первое из которых обозначало бесспорный плюс. Боль в заднем проходе утихла уже на следующий день. В конце концов, лорд Идрис не преследовал цели серьезно навредить. В противном случае он, возможно, воспользовался бы подручными средствами. Может быть, пистолетом. Его личное участие было почти проявлением милости. По крайней мере, сам Харша именно так об этом думал, стараясь не двигаться и не стонать, пока лорд Идрис размеренно и как будто почти с ленцой трахал его в зад.
Представлял ли он кого-либо во время этого или же его действительно настолько возбудила ситуация и партнер, но кончил он довольно быстро. Такая скорость, пожалуй, могла даже вызвать парочку-другую злых шепотков, прояви лорд Идрис свои спринтерские способности, например, с одной из придворных дам, но императора такой исход устраивал полностью. Если не брать во внимание тот факт, что он предпочел бы вообще оставаться в неизвестности по поводу любовного темперамента лорда Идриса.
Харшу оставили в покое почти сразу - одевался он уже в одиночестве - лорд Идрис не стал задерживаться и не дал ни малейшего ключа к пониманию своих действий. Оставалось только принять случившееся, смириться с ним. Харша позволил представить себе, что произошло бы, позови он на помощь. Скорее всего, никто не пришел бы на его зов. А если бы и пришел - одно слово лорда Идриса любого заставило удалиться в горячих сожалениях о неуместном рвении. А слухи бы поползли. Хотя бы от этого он был избавлен.
6. Многострадальный оридж про наговorige-fest.diary.ru/p189304623.htm?from=0#64460...
7. Сказка про Илумиaley-lan.diary.ru/p98855465.htm
Вопрос: С чего начать?
| 1. 1! | 4 | (6.45%) | |
| 2. 2! | 14 | (22.58%) | |
| 3. 3! | 6 | (9.68%) | |
| 4. 4! | 2 | (3.23%) | |
| 5. 5! | 2 | (3.23%) | |
| 6. 6! | 29 | (46.77%) | |
| 7. 7! | 5 | (8.06%) | |
| Всего: | 62 | ||
Я пошел и немного упоролся. 