С первым днём весны!

И по этому случаю кайлакс зарисовка про любимых котичков из Первого Ордена)))
first-disorder.tumblr.com/image/171363457364
Синяки на светлой коже расцветают легко и остаются надолго. Раньше Рен только предполагал это, теперь - знает наверняка. У его нового питомца дурной нрав, он не уважает хозяина и норовит показать зубы даже после очередной затрещины. Бешеный рыжий пёс. Даже ради своего блага неспособный пригасить в глазах ненависть. "Притворись, ну же, опусти взгляд, не дергайся при каждом прикосновении, стараясь не то уйти от него, не то ударить в ответ." Рен готов довольствоваться лишь внешними проявлениями покорности, но генерал будто растерял все свои способности мгновенно адаптироваться к любой новой ситуации. Он не желает приспосабливаться к Рену, не хочет уступить даже в малом новому Верховному Лидеру. Неужели Сноук, был ему больше по нраву? Это злит невероятно, Рен легко может выбить из него это глупое сопротивление, может сделать послушной марионеткой, вмешавшись в разум. Вот только Хакс нужен ему послушным, а не сломанным. Чёрное к лицу генералу - идёт ли речь о форме, или о ремнях, стягивающих запястья и горло. Официально генерал Хакс находится на лечении. И Рен, хоть признавать этого не хочется, ограничен во времени. Хакс жизненно необходим Первому Порядку. За неделю его отсутствия это стало ещё более очевидно, а ведь Рен был уверен, что много времени на дрессировку не потребуется. Он бесшумно шагает по собственной каюте. С пола, где он оставил Хакса, тот перебрался на кровать. Запрета на это не было, значит, наказывать необязательно. Хакс лежит, поджав колени к животу, весь правый бок - россыпь туманностей и галактик свежих и бледнеющих уже кровоподтеков. Рен расстёгивает крепление на затылке, стараясь не дернуть за рыжие волосы, осторожно убирает от лица намордник - его последний подарок генералу, награду за глубокий укус, который до сих пор ноет под перчаткой. Дыхание меняет ритм, золотистые ресницы вздрагивают, но глаз Хакс не открывает. Не спешит бросаться в атаку. Это ли не прогресс?
- Просыпайтесь, гранд-маршал, - говорит Рен, гладя его по щеке

@темы: Фанфики, kylux, hren

---

Раздаю долги потихоньку

Для  priest_sat

мне, пожалуйста, кайлакс. Можно что-нибудь стебное о Рождестве? или не.

- Как она меня назвала?
В голосе Хакса звучит неподдельное любопытство.
- Чудовищем, - заботливо подсказывает Рен.
- Нет, не то, последнее.
Дроид-уборщик недовольно запищал над лужей крови у трона, рискуя быть разрубленным пополам.
- Иродом.
- Это еще кто?
Рен лишь пожимает плечами. Не будет же он копаться в архивах, чтобы удовлетворить любопытсво императора. У него другие задачи и обязанности.
- Я нашел, - говорит ему Хакс спустя несколько дней, - нашел, кто такой этот Ирод. Мифы докосмической Земли, древний царь, который приказал убить всех детей определенного возраста, так как среди них должен был быть тот, кто свергнет его.
- Интересно, - шепчет Рен, сонно утыкаясь в бледное плечо, - у него получилось?
- Нет, конечно. Семья с тем самым ребенком ускользнула, зная о преследовании. Вопиющая некомпетентность.
-Ты-то бы, конечно, справился.
Рен вздохнул, из всех оскорблений Хакса могло по-настоящему зацепить лишь обвинение в некомпетентности.
- Конечно, справился. Зачем устраивать охоту, когда можно посулить награду и подарки? Бесплатное обучение в столице, скажем. К нему сами бы все пришли.
Отвлечь Хакса от рассуждений о том, как лучше можно было перебить младенцев докосмической эпохи удалось лишь одним способом. Император, достаточно утомленный, уже крепко спал, когда поступило сообщение о том, что первый корабль с одаренными в Силе детьми прибыл в космопорт.
- Мое компетентное чудовище, - тихо произнес Рен, поднимаясь с кровати.

@темы: Подарки, Фанфики, Сны на двоих, кайлакс

---

Невообразимый кавай

Опоздала на два дня из-за кошек, перегрызших провод зарядки, но вот он - обещаний фичок про братеков. По заданию на первую неделю челленджа

Его спокойствие окружающие сперва принимают за сдержанную форму скорби, но Жуслан видит, что все они ждут от него срыва. Срыва однако же не происходит - ни во время похорон, ни во время переговоров. "Он просто не может позволить себе..." - слышит Жуслан обрывок фразы Франсии. Все считают, что под мундиром он прячет израненное и все ещё кровоточащее от потери сердце. Очень романтично. Очень ему на руку. Потому что Идрис, кажется, тоже разделяет это мнение. Может, поэтому он так неосторожен. Может, он просто глуп и недальновиден - Жуслану все равно. Нет, он не заледенел в своём горе, нет, жизнь не потеряла для него все краски. Нет, он не мечтает поскорее последовать вслед за тем, кто ушёл. Балами отчего-то вбил себе в голову, что сейчас, после победы, в период относительного, очень относительного спокойствия Жуслан вот-вот запрётся в кабинете, чтобы пустить себе пулю в лоб.

Жуслан отчего-то уверен, что жизнь он проживёт ещё долгую и умрет в своей постели. Может даже в окружении детей, внуков и правнуков. И совсем необязательно перед смертью он будет вспоминать Ариабарта. Может, его имя изгладится из его памяти, выцветет по сравнению с новыми привязанностями и потерями.

"У нас ещё будет шанс" - повторяет с ласковой, непреклонной совершенно уверенностью Жуслан. Он не знает, как эта иррациональная мысль поселилась в его лишенном совершенно склонности к мистике разуме. Но она - благословение.

Она - как последний подарок, который теперь с ним до конца.

Про подарок Джуслан вспоминает уже по пути в космопорт. Секретарша у него - чистое золото, но о подарке для себя напоминать не станет. Тем приятнее ей будет его получить. Он просит водителя остановиться у какого-нибудь сувенирного магазина и уже через две минуты заходит в небольшую чайную лавочку.

- Возьмите печенье с предсказанием, - слышит Джуслан голос со стороны прилавка. И лишь потом видит его обладателя. Ему не больше двадцати пяти на вид. И вся его внешность для Джуслана как удар поддых, от которого он не может оправиться. Пытается вдохнуть наполненный запахами трав воздух, но легкие отказываются работать. Это похоже на любовь с первого взгляда - один в один, как описывают в любовных романах. И ощущается будто весь мир выдернули у него из-под ног, как пыльный половичок. Джуслан падает до тех пор, пока ему на плечо не ложится рука, а потом понимает, что это лишь начало падения. Что он, успешный политик и в свои сорок шесть без пяти минут глава Сената сделает все и пожертвует всем, пойдёт на любое преступление, включая похищение, но тот, чьего имени он ещё даже не знает, будет с ним.

- С вами все хорошо? Присядьте, у меня готов чай. Меня зовут Ариаберт, я хозяин этого магазинчика.

- Джуслан, приятно познакомиться.

Ариаберт улыбается в ответ так, что сердце начинает колотиться в ребра.

Джуслан принимает маленькую пиалу, кончики пальцев покалывает от желания ещё раз, не так мимолетно прикоснуться к руке Ариаберта. Он неловко ломает печенье с предсказанием так, что крошки и записка падают на пол. Они вместе наклоняются за ней.

- "Не упустите свой шанс", - читает для него Ариаберт, будто знает, что сейчас буквы расплываются у Джуслана перед глазами.

- Я ищу подарок, - говорит он.

- Для кого-то близкого? У меня есть прекрасная композиция - "Чай с Липтии", я недавно закончил расписывать для неё банку.

- На светлой керамике нарисована беседка с полукруглой крышей, в которой за столиком сидят двое склонившихся друг к другу.

- Липтия... Где это?

- Нигде, я придумываю названия для композиций. Так для кого вам нужен подарок? У каждого сбора своё значение. Этот для того, чтобы разделить его с кем-то очень близким.

- Для моего секретаря, - отвечает Джуслан, - так что подберите что-нибудь другое. Более подходящее. Этот тоже возьму. Я уже знаю, с кем его разделить.

- Я поставлю чайник, -кивает невозмутимо Ариаберт, - Вы ведь останетесь?

- Я останусь.

@темы: Фанфики, Сны на двоих, Tytania

---

Хуевенький из меня кайлаксер) все только ролевочки да жадное потребление. Нет бы вписать себя в анналы, так сказать. Вместо этого, благодаря странной причуде моего, вероятно, утомленного Хаксом мозга, я написала три рейло-миника. И они мне ужасно нравятся как и вообще тот факт, что я хоть что-нибудь написала да еще и в режиме, когда текст в голове складываться сразу от начала и до конца, нигде не застревая. Ничего выдающегося - две порнушки и один типаюмар, но мне они доставили радость) может, доставят и вам.

Кайло/Рей, рейтинг NC-17, порно и только порно, и никакого ангста, 396 слов, предупреждение: мельком упомянута проституция

Для человека достаточно порывистого, в постели Кайло открывал в себе неиссякаемый источник терпения, чем доводил Рей буквально до слез. Не самим терпением, а тем, с какой изобретательностью он этой новообретенной (и вновь утерянной, как только они из постели выбирались) способностью пользовался. На Джакку прелюдии, тем более долгие, были не в чести. Быстрое, торопливое соитие - минут пять, и получаешь свою четверть пайка. А иначе было бы невыгодно - потраченных усилий оказалось бы больше чем заработанных калорий.
Кайло никуда не торопился. Ни стоны, ни уговоры Рей не были способны сократить период предварительных ласк. Грубое "засунь в меня уже свой член" не помогало тоже - после неодобрительного шлепка, Кайло продолжал в том же духе. И напрасно Рей уверяла его, что готова ровно с того момента, как он к ней прикоснулся. Иногда раньше - чтобы стать мокрой ей хватало одного обещающего взгляда. Нет, в отношении еды (как ты это можешь...), вкуса в одежде (выкинь пончо, пожалуйста), путей Силы (это ведь я твой учитель) и секса Кайло считал себя несравнимо более компетентным. Самодовольный хрен. Даже сейчас, когда Рей сидела у него на лице, Кайло, носом уткнувшийся в её лобок, с распухшими губами и подбородком влажным от её смазки выглядел как долбаный принц. Из тех, о которых в сказках для маленьких девочек не рассказывают - в них редко после строчки "жили они долго и счастливо" шло "и он отлизывал ей каждый день так, что она видела звезды".
Не то чтоб Рей жаловалась на свою личную версию, но у неё уже третий раз с начала "сеанса" вырывалось жалкое "ну, пожалуйста". Она бы и так могла кончить - уже кончила бы, не сдерживайся из последних сил, но Рей хотелось Кайло внутри - до боли, до сладких, выкручивающих нутро судорог хотелось. И ему хотелось этого тоже, Рей не нужно было оборачиваться, она и так знала, что стоит у него с самого начала. И, возможно, сейчас он даже подбрасывает бедра от кровати, трахая воздух. Вместо того, чтобы трахать её. Ещё одно осторожно-жаркое прикосновение языка, от которого она задрожала вся и в тот же момент твёрдо решила - хватит. Кайло, почувствовал эту её решимость распахнул глаза, но было уже поздно. Рей, надежно зафиксировала его путами Силы, лишив возможности даже голову повернуть. Следовало признать, учителем Кайло все же был неплохим. Или это Рей оказалась исключительно способной. Она скользнула ниже, открывая его лицо, губы уже сложившиеся в улыбку. Кайло, явно довольный своей ученицей, снова прикрыл глаза, будто давая Рей разрешение, в котором она больше не нуждалась.

По заявке 2.12 Кайло/Рей. ER, нежный флафф в постели. А-, R или NC-17.

678 слов

- В туалет очень хочу, - шепчет Рей, шлепая легонько навалившегося на неё Кайло по плечу.
Потом шлепает сильнее, потому что тот не реагирует.
- Да слезь же ты, - уже по-настоящему нетерпеливо просит его Рей.
И Кайло перекатывается наконец на спину. Рей со всей доступной ей скоростью добирается до фрешера. Управившись быстро с основной целью посещения, запрыгивает в душ - она вся потная и между бедер липко понятно почему. Потом, не обнаружив полотенца и ёжась по этой причине от холода, почти бегом возвращается в спальню, ныряет под одеяло грудью прижимается к тёплой спине Кайло, отчего тот втягивает сквозь зубы воздух, издавая недовольное шипение внезапно разбуженного человека. Рей смеется - неужели и правда успел заснуть? Он разворачивается, заключая её в объятия, смотрит внимательно, в глазах немой вопрос, который он мгновение спустя все же озвучивает:
- А ты не..?
- Что "не"? - спрашивает Рей продолжая улыбаться.
- Не кончила, - уточняет Кайло с непонятной ей мукой на лице
- Нет, не успела, - беззаботно заявляет она, хотя вопрос немного озадачивает.
Она должна была кончить? Но Кайло так к ней прижимался - руку не просунуть. Да и ощущений ей на тот момент хватало - Рей ими едва ли не захлёбывалась. Это нескончаемое прикосновение - и внутри, и снаружи, его широкие с изумительно загрубевшей кожей ладони, нежные, кажется, даже нежнее, чем у неё, губы...
Рей никак не может взять с толк, отчего Кайло выглядит таким несчастным. Им же так хорошо сейчас было - от одного только воспоминания, не считая даже приятной истомы во всем теле, ей хочется поскорее прикоснуться к заветному местечку между ног, погладить, приоткрывая себя кончиками пальцев там, где так глубоко и сладко в неё входил Кайло. Может, ей стоило потрогать себя прямо во время секса?
Я сейчас, - говорит она тоном самую малость извиняющимся.
Высвобождается из объятий и закутывается в одеяло, как привыкла это делать ещё на Джакку. Скрещивает плотно ноги, стискивает вместе бедра, изумленно охает. Кажется, сожми сильнее, и получится обойтись без рук вовсе - так сильно она возбуждена. Рей переворачивается на живот, под который немедленно скользит ладонью. Конечно, она привыкла делать это в одиночестве, но присутствие Кайло ей не мешает. Пожалуй, даже наоборот.
- Рей, - зовёт он её, - Рей, что ты делаешь?
- Кончаю, - отвечает Рей, на позволяя сбить себя с ритма, ох, ещё немного, и она...
- Можно я тебе...помогу? - спрашивает Кайло.
Совершенно не вовремя.
- Я сама, спасибо, - отвечает Рей, как ей кажется, немного резковато, но она так близко...
В тишину её окружающую вплетается нечто настораживающее. Рей распахивает глаза - Кайло смотрит на неё, и в его взгляде любопытство мешается чем-то напоминающим испуг. Будто она себе щупальца внезапно отрастила или что похуже. Впрочем, это длится всего мгновение, а потом его глаза теплеют, губы раздвигает кривоватая и немного неловкая улыбка.
- Я правда хочу помочь, скажи мне как.
Рей молчит, пытаясь для начала решить эту задачку в уме. Нет, она не против, просто как лучше? Наконец она поворачивается к Кайло спиной, немного прогибается в пояснице.
Ладонью между ног, - не то просит, не то требует, - не так...нет, ребром ладони.
Она охает, когда прижатый к остальным большой палец Кайло надавливает именно туда, где она ещё влажная даже после душа, Рей трется бесстыдно об ладонь, снова начинает себя ласкать. Кончики её пальцев соприкасаются с его. Кайло быстро схватывает как именно нужно двигать ладонью, как сильно (но чтобы не слишком сильно, вот так, ещё раз, пожалуйста) нужно надавливать, скользя рукой между её бедер, где она уже снова совершенно мокрая. Получается дольше, чем обычно, у Рей никак не выходит привыкнуть. Удовольствие манит, но не даётся, подпускает к себе близко-близко, но снова ускользает. Рей стонет тихонько, подгоняя себя, сама она привыкла справляться практически беззвучно. Кайло легко отстраняет её ладонь, заменяя своей, и это оказывается тем самым, чего ей не хватало. Рей бьется, пойманная, ослеплённая на мгновение, это так хорошо, что почти слишком, она даже отбрасывает руку Кайло, прикосновение которой сейчас слишком близко к невыносимому. Вздрагивает в последний раз, стиснув бедрами чужую ладонь так, что не пошевелить.
- Это самый интересный способ получить перелом запястья. Или вывих.
В голосе Кайло она слышит едва сдерживаемый смех.
- Сам вызвался, не жалуйся.
Открывать глаза не хочется. Двигаться - тоже. Рей сдаётся на милость охватившей её сонливости, не слыша уже слова Кайло о чьём-то возмутительном бесстыдстве. Его рука все ещё у неё между ног.

Кайло и его блуждающий шрам, 381 слово

Ничего против шрамов Кайло Рен не имел. Не стремился их получать, но не видел трагедии, если бакты под рукой не оказывалось вовремя. Шрамы это вам не уши-лопухи, ими следовало гордиться. Всеми, кроме одного - нанесённого мусорщицой. Без него Кайло с радостью обошёлся бы, но, увы, несмотря на все старания медиков шрам остался. И в какой-то момент зажил своей, несвойственной для отметины из рубцовой ткани жизнью. Сначала стали изменяться размеры. Походы а зеркалу превратились в лотерею - в один день Кайло просыпался с лицом будто располовиненным стандартной штык-лопатой, в другой - с едва заметным шрамом в нить толщиной через бровь. Это можно было списать на какой-нибудь воспаление. Вслед за размерами стало меняться и месторасположение. Шрам мог пересекать бровь. Или переносицу. Как будто ещё не определился, где именно хочет находиться. Но все это не шло ни в какое сравнение с утром, когда Кайло увидел, что шрам поменял положение на зеркальное, и засомневался даже в своём здравомыслии. Дальше - больше. С лица шрам сполз на шею - будто кто-то небезуспешно пытался отпилить Кайло голову, что выглядело однозначно недобрым знаком. Потом шрам разделил собой грудную клетку. Кайло изумленно водил по нему пальцами, абсолютно беспомощный перед происходящим и даже намного напуганный - именно в тот день он увидел похожую на мусорщицу девчонку, оказавшуюся всего лишь дочерью торговца, на свою беду решившей поэкспериментировать с причёской. Три забавных хвостика-петельки на затылке дорого обошлись её семье - лавчонку их разочарованный Кайло разнёс до основания. Как и собственную каюту, когда увидел, что шрам на груди после новой трансформации подозрительно напоминает один знакомый профиль. До боли знакомый. Мало того, что мусорщица оставила на нем шрам, теперь он напоминал скорее рабское клеймо. Кайло так и заснул в ту ночь с ладонью прижатой к груди, будто стараясь скрыть позорную отметину.
Поиски мусорщицы оставались безуспешными, все следы вели в никуда, все нити обрывались. Так что, когда шрам решил изобразить из себя ломаную линию знакомого Кайло созвездия, это показалось источником информации не хуже прочих.
Ночью нестерпимо принялось зудеть правое запястье, Кайло сначала скрёб его ногтями, потом, проснувшись окончательно, включил свет. Выругался. На запястье красовалось будто толстым гвоздём глубоко выцарапанное и уже успевшее превратиться в застарелый шрам...сердечко. Сердечко из тех, что выводят подростки. Сердечко, ничего общего с видом настоящего, уж это Кайло знал точно, сердца не имеющее. Снова выругавшись, он выключил свет, сунул руку под подушку, закрыл глаза. Кажется, эта стадия называлась "принятие".

@темы: Фанфики, TFA

---

Никогда не знаешь, какая странная хуйня тебе встретится в фэндоме. И не просто встретится, а еще и понравится. Лада Апельсинова недавно писала про харкание цветами (простите)- даже не удивилась, жду вот, когда Кайлакс отметится. Там есть авторы, способные обыграть это так, что будешь рыдать и умиляться, забыв о нелепости происходящего. А вчера я прочитала фичок, который немножко взорвал тумблер. Отличный такой фичок. Там у Хакса фетиш на клоунов. Да, не ослышались, на клоунов. А Кайло возглавляет банду клоунов, которые устраивают пранки и буквально терроризируют город. Заголовок фичка - цитата из "Оно"))) "Они все тут плавают" - так, кажется было в переводе. Фик невозможно, нереально просто милый. Идеальная смесь крэка и флаффа. Никаких страдашек и вотэтоповоротов. Просто двое находят друг друга. Хакс в ладу со своими кинками, Кайло готов этим кинкам потакать - понисерцарадуги.

Ссылка для желающих припасть к прекрасному

archiveofourown.org/works/10524687

@темы: Фанфики, кулич

---

В счастливом обмороке

скопировала пост. Всем, кому небезразличны титанийские зайчики, читать обязательно)))

12.06.2015 в 21:30

Пишет  Maranta:

Для  Алэй Лан, спасибо за драконов. Я пошел и немного упоролся.

Название: Наши ребра из стекла и металла
Автор: Maranta
Пейринг: AJ
Рейтинг: детский
Саммари: вся галактика знает, что у титанийцев нет сердца.
Для тех, кто не смотрел «Однажды в сказке» - выглядит это так.

Если верить легенде, традиция эта была основана Нури Титания, желавшим клану процветания, как никто другой. «Смотрите, на что я готов ради людей моих!», - воскликнул Нури и вырвал сердце из своей груди, чтобы оно не мешало ему трудиться на благо Титании.
То, что после этого он без малейших сомнений отправил на казнь всех политических оппонентов и часть сторонников, современная историческая наука рассматривает как совпадение. Нури Титания вошел в историю как мудрый правитель, устроитель и законодатель. Прецедент был положен и признан удачным, и в день смерти Нури все пятеро его сыновей последовали примеру отца.
С тех пор во всех уголках галактики, где только слышали о роде Титания, об их традициях шепчутся с суеверным ужасом. Князь Титания должен в первую очередь думать о клане, во вторую – о своей семье, и в служении им руководствоваться только голосом разума – поэтому в день, когда новый глава семьи занимает место в совете среди равных себе, Безземельный Лорд вынимает из его груди сердце.
Это неприятно, но не смертельно, пока сердце хранится в безопасном месте. Князья прячут их за пятью замками, замуровывают, отдают на хранение доверенным лицам – хотя последнее, скорее всего, сказки. Кому может доверять титаниец, да еще бессердечный?
Поговаривают еще, что тот, кто найдет сердце князя, сможет повелевать его словами и делами, а если раздавить сердце в кулаке, оно рассыплется черным песком, и князь упадет замертво.
Любящая супруга пятого Безземельного лорда перепортила немало стен в поисках тайника. Тот следил за этими потугами с интересом; после похорон вдова клялась, что на лице мужа и в гробу оставалась та же ехидная усмешка, какой он встречал ее каждый раз после неудачи.
Она так и не завладела его сердцем.

***
Жуслан помнит день, когда стал главой семьи, будто это было вчера – помнит, как рука лорда Аджимана без сопротивления вошла в его грудь, как мир будто обесцветился и обезвкусел, когда сердце вырвали – и одновременно приобрел ясность и четкость. Все чужие промахи, слабости и уловки предстали как на ладони. А еще он запомнил миг невероятной уязвимости, пока его сердце лежало в ладони Безземельного лорда, и тот мог сжать кулак и растереть в пыль.
Смысл церемонии еще и в этом.
Когда владыка Аджиман, опустив сердце в ларец из небьющегося хрусталя и стали, протянул его Жуслану, тот уже знал, что больше никто никогда не коснется его сердца: этот миг был самым страшным в его жизни.

***
Вскоре наступает черед Ариабарта, и Жуслан, стоя подле других князей, думает – вот уж кому не помешает чуток рассудочности. Ариабарт слишком эмоционален, слишком плохо себя контролирует для главы семьи. Сердце ему мешает.
Это действительно мудрый обычай.
Ариабарт, впрочем, бледен, будто его ведут на казнь; кажется, даже губы кусает. Несколько раз он бросает отчаянный взгляд на Жуслана; тот в ответ непонимающе вздергивает бровь. Он не понимает, чего можно так бояться в день собственного триумфа. Когда ладонь Безземельного лорда входит в грудь Ариабарта, тот закрывает глаза. Лицо кузена бескровно, будто он получил смертельный удар и сейчас умрет, но ни один из Титания еще не умирал от потери сердца, и Ариабарт даже не пошатывается, когда его грудь пустеет.
Когда сердце опускают в ларец, Ариабарт поднимает глаза на Жуслана. На лице его – как и подобает князю Титания – не читается ничего.

***
Тем больше Жуслан удивляется, увидев его вечером.
Отношения между их семьями давно уже стали слишком натянутыми даже для визитов вежливости, не то что дружеских чаепитий, но приличия есть приличия, и проходит добрых полчаса, прежде чем они переходят к делу. Все это время на столе ждет прозрачный ларец – между засахаренными цукатами и заварочным чайником из любимого бабкиного сервиза.
- Я бы хотел попросить вас об одолжении, - Ариабарт касается кончиками пальцев хрустальной крышки. Сердце под ней бьется ровно, лишь чуть-чуть быстрее обычного.
- Я часто бываю в отъезде, и не смогу быть уверен в его сохранности во время своего отсутствия, - поясняет Ариабарт. – А всюду брать с собой…
Жуслан кивает. Это было бы неосмотрительно.
- Поэтому я хотел бы попросить вас сохранить его для меня.
Жуслан догадывался о цели визита с самого начала, но ожидал, что кузен спросит совета – может быть, имя мастера, который переделывал для него тайник отца. Они не близки и не дружны, а доверять собственную жизнь и свободную волю главе другой семьи, конкуренту – рискованный шаг. По меркам Титании – безрассудный. Уж конечно, причина не в кровной связи, которую они так старательно игнорируют.
- Почему вы так уверены, что со мной ваше сердце будет в безопасности, лорд Ариабарт?
Тот слабо улыбается – тенью прежней, вчерашней улыбки.
- Потому что знаю: вам ничего от меня не нужно. И вы не желаете мне смерти. Этого достаточно.
Все это правда, но позже, пряча сердце кузена в сейф рядом с собственным, Жуслан почему-то чувствует, что его обвели вокруг пальца.

***
Когда трансляция битвы при Цербере подходит к концу, Жуслан запирается в кабинете и долго смотрит в стену, крутя в пальцах стилус. Он не любит, когда в уравнение вкрадывается неизвестная переменная. Это сражение было странным с самого начала, но Безземельный лорд удивленным не казался, да и недовольным, если подумать…
Когда стилус начинает жалобно трещать, Жуслан со вздохом роняет его на столешницу и прекращает оттягивать неизбежное.
Чтобы открыть сейф, ему самому требуется пять минут. Многоступенчатая защита не располагает к повседневному использованию, но и отпирать эти замки ему приходится нечасто.
Сердце Ариабарта цело. Был момент, когда казалось, что «Руно» не успеет выйти из зоны поражения, но флагман вытянул, и вместо пригоршни угольной пыли в шкатулке сердито бьется живое сердце. Рядом, в точно таком же ларце, сердце Жуслана почему-то колотится как бешеное.
- Перестань, - говорит ему Жуслан. Разумеется, безо всякого толку.
У него на редкость глупое сердце.

***
Отбывая на Балгашью, Жуслан забирает с собой самое ценное – тех, за чью безопасность отвечает, и два хрустальных ларца. Сейф в его каюте на «Аустре» - не самое надежное хранилище для сердца, но изначально проектировался с учетом такой вероятности. К тому же и открывается он значительно быстрее, чем тот, в кабинете.
В последнее время проверять сердце Ариабарта вошло у него в привычку.
- Ой, - говорит Лидия, смешно приоткрыв рот. В один прекрасный день Жуслан все-таки отучит ее вваливаться без стука. – Я думала, это сказки. А больно было?
Жуслан методично запирает замки, и только тогда отвечает:
- Нет. Не больно. Это было нужно для блага Титании.
Когда он поворачивается к притихшей девочке, то видит на ее лице что-то, похожее на жалость.
- А Балу?
- Если… когда Балуами займет место главы своей семьи, он тоже пройдет церемонию. Но это будет еще нескоро, - успокаивающе говорит Жуслан. Лидию это не утешает, впрочем.
- И так будет всегда?
Жуслан молчит. Он не знает ответа.

***
Когда Ариабарта наконец выписывают из госпиталя, Жуслан ждет его с нетерпением. Комнаты для него уже подготовлены, в стену вмурован новенький сейф, такой же, как у Жуслана, но пока пустой.
В первый же вечер, когда самое важное оговорено, поручения розданы, а красного вина остается на донышке, Жуслан отпирает сейф. Шкатулки в нем одинаковы, сердца с виду идентичны и бьются в такт – но собственное сердце не спутаешь, а спустя все эти годы Жуслан уверен, что и сердце Ариабарта найдет среди тысячи.
Когда он протягивает ларец брату, на лице у того появляется странно задумчивое выражение, будто он давно забыл, кому оставил сердце; или забыл, что оно вообще было у него когда-то. Пару минут Ариабарт задумчиво гладит крышку кончиками пальцев. Откинув ее, взвешивает сердце в ладони, и Жуслан, сам не зная отчего, ощущает смутную тревогу. Не то чтобы сердцу, которое он так долго берег, что-то грозит в руках владельца, но…
- Спасибо, что сохранил, - говорит вдруг Ариабарт с полуулыбкой. На лице у него жесткое, решительное выражение – как тогда, по видеосвязи с Идрисом; у него на лице – объявление войны. И как тогда, Жуслан не успевает его остановить, подожди, подумай, прежде Ариабарт делает глубокий вдох и вталкивает сердце себе в грудь.
Глаза его крепко закрыты – совсем как в день инаугурации – а когда распахиваются, Жуслана пробивает дрожь. Ему страшно от того, что в глазах брата, живых, горящих – и от того, как он беззвучно шепчет имя Жуслана, ноет в груди, там, где пусто.
Кажется, что-то отражается у него на лице, потому что Ариабарт, сглотнув, через силу закрывает глаза. Говорит негромко:
– Мы же теперь свободны.
Жуслан молчит. Он сам на днях говорил Балуами: Уранибург был золотой клеткой, хрустальной тюрьмой, из которой они сбежали. Князь Титания должен в первую очередь думать о клане, и в служении ему руководствоваться только голосом разума – но они лишены званий и титулов, и Титания не смеет больше требовать у них ничего.
На лице Ариабарта беспомощное, жалобное выражение – он не будет просить, он никогда ничего не просил у Жуслана, кроме одного – присмотри за моим сердцем. Братик умный и хитрый, братика всегда недооценивали, Жуслан сам недооценивал, потому что думал, что сердце ему мешает. Он сказал тогда – тебе ничего от меня не нужно, и Жуслан согласился, потому что не мог сказать «неправда», согласился на все и берег его жизнь, как собственную. Он ни разу в жизни не обнял брата, но сердца их много лет провели теснее, чем при объятии. «Этого достаточно», сказал Ариабарт.
Для Титания – это даже много.
Но они и правда теперь свободны, и на лице Лидии была жалость, когда она спросила: «Так будет всегда?»
Нет, малышка, конечно, нет. Жуслан кивает – и счастливая улыбка на лице брата уже того стоит.
Ариабарт вынимает его сердце из шкатулки осторожно, как птенца из гнезда, и баюкает в ладонях пару мгновений, прежде чем подойти вплотную. Прижимает сердце к груди Жуслана, крепко придерживая свободной рукой за плечо, и Жуслан с удивлением замечает, что ему не страшно. Он поклялся себе, что этот день не наступит никогда, что сердце его до конца жизни останется в своем безопасном склепе из стекла и металла, но сейчас оно как влитое лежит в руке брата, и Жуслану тепло.
- Готов? – спрашивает с улыбкой Ариабарт и, не дожидаясь кивка, толчком возвращает сердце на место – так срывают повязку с раны, так лишают невинности, и Жуслан понимает, что ошибся, нельзя быть к такому готовым, потому что мир ярче, чем он помнит, и он за все свои двадцать восемь лет не видел ничего красивее, чем Ариабарт.
Кажется, он слишком долго не дышит, потому что Ариабарт, обняв, со смехом похлопывает его ладонью по спине, и Жуслан чувствует, как у того бьется сердце – по-прежнему в том же ритме, что у него. Жуслан прижимается щекой к щеке брата. Ему никогда не было лучше, чем сейчас.
- Не бойся, - говорит Ариабарт. – Я его сохраню.

@темы: Подарки, Фанфики, Tytania

---

Кроссовер дня

28.05.2015 в 14:36

Пишет  1234-fires-in-your-eyes:

28.05.2015 в 00:19

Пишет  Шкав:

ну, это было ожидаемо.



.

вялл, да. этот кроссовер был ожидаем. из-за протеза левой руки в основном. но все равно.
представляю, как бешеный кэп вместе с коммандос колесит по пустыне, добывая бензак, спасает каких-нибудь скитальцев, выживших в разграбленных гидрой поселениях. территории разделены на несколько племен, они друг с другом враждуют, естественно. щит стремится собрать вокруг себя в цитадели новый мир, город, благодаря технологиям старка по очистке воды, удобрению почв это в принципе возможно. но мешает гидра. такие типа каноничные злодеи, которым надо просто все пустить по пизде.
они постоянно докапывают караваны кэпа, обстреливают, грабят. в одной из погонь "гибнет" баки.

стив и остальные возвращаются в цитадель, которая оказывается захваченной. там их ждет подстава, несмертный череп убивает всех, кто дорог стиву. кэпу удается бежать, он годами просто ездит по солончакам, жрет ящериц, едет крышей.
потом его ловят, благодаря тому, что он в свое время мутировал в нужную сторону, а не в раковую, его записывают на донора.
и тут выясняется в один прекрасный день, что некий военачальник несмертного черепа спиздил его мальчиков, спиздил цистерну с бензаком, спиздил военную фуру и покатил в голубые зеленые земли выращивать сельдерей.

череп зовет своего второго, более менее удачного сына - рамлоу, говорит, мол, надевай свой самопальный костюм и в погоню!

можно еще вбоквелом пустить стори о том, как баки пленили. привезли в гидру. пытали, отрезали сломанную руку, прижгли, тоже сделали донором.
мб к нему присмотрелся кто-то, он же красавчик. но баки не дался, убил всех насильников, и потом череп его долго мучил, пока золе не удалось ему промыть мозги и заставить служить черепу. азазаза

@темы: Фанфики

---

После долгого молчания кажется, что нужен особенный повод, чтобы снова заговорить. У меня его нет, но я все равно рада вернуться, и в честь этого великого события утащу с PWP-тура Шерлокфеста свое исполнение заявки "Шерлока трахают пять негров на глазах у Джона". Помнится, меня несколько огорчил тот факт, что первое исполнение оказалось стебом, и я решила исправить эту несправедливость. Правда потом пришел третий автор и небрежно втоптал в грязь хрупкие эдельвейсы моей самооценки своим текстом, но все равно свою долю фана я получила, может, и вам понравится)

NC-17, слэйв, фактически нон-кон

Вопреки распространённому и тщательно поддерживаемому мифу, член ни одного из господ, присутствующих в комнате, не представлял собой ничего особенного. Два из пяти даже можно было охарактеризовать как «меньше среднестатистического». Не то чтоб данное обстоятельство всерьез облегчало участь Шерлока. Не то чтоб эта статистика всерьез интересовала Джона, но от происходящего хотелось отстраниться любым способом. Хотя рассуждения о размерах чужих членов были, определенно, не лучшим способом из всех возможных, но что поделать – в этой комнате он был единственным человеком, чей член не был выставлен на всеобщее обозрение. На этой вечеринке Джону отводилась роль исключительно обслуживающего персонала. Главным блюдом был Шерлок, который сейчас стонал:
- О, господи, какой большой, нет, прошу вас, нет… - и, по мнению Джона, не прилагал особых усилий, чтобы это звучало хоть сколько-нибудь правдоподобно.
Зачем стараться, если все равно работает? Джон даже не особенно удивлялся тому, что никто еще не попытался заткнуть этот рот своим членом – голос Шерлока создавал звуковое сопровождение от которого трудно было отказаться. Конечно, работало это не на всех и не всегда, но пятеро присутствующих, определенно, предпочитали «громких» партнеров, так что, пока Шерлок изображал порно-Шахразаду, его горлу ничего не угрожало. В отличие от задницы, но и тут голос помогал – после очередного «нет, пожалуйста, сжальтесь!» (Серьезно, Шерлок? «Сжальтесь»?) по телу того, кто трахал Шерлока прошла дрожь удовольствия и он кончил, спустя ровно две минуты после первой фрикции. Толкнулся внутрь еще несколько раз, одобрительно шлепнул Шерлока по заду, дождался жалобного всхлипа.
- Узкая сучка, ничего, во второй заход ты быстро от меня не отделаешься.
Джон с легким поклоном немедленно подал ему влажное полотенце и прохладительный напиток
Сказать по правде, узким Шерлок не был – как только стало известно о наказании, Джон его тщательнейшим образом подготовил, чтобы минимизировать возможность травм, но что ни скажешь, чтобы сохранить лицо.
Потягивая напиток, «отстрелявшийся» уселся в кресло, наблюдая за остальными. Благодаря коктейлю из безобидных, а, главное, доступных для доктора, пользующего рабов, лекарств, второго захода ему не светило. Здоровый сон, утомленного праведными трудами человека, должен был настигнуть его минут через пять.
«Минус один» завершил нехитрый подсчет Джон, которому за фокус с напитком грозило нечто похуже разворачивающейся перед глазами картины, но попадаться в его планы не входило.
«Минус два» мысленно произнес он, когда тот, кого Шерлок ласкал рукой, кончил, так и не дождавшись своей очереди на получение «главного приза».
- Получи, получи, дрянь…
Шерлок прикрыл глаза, но отвернуть лицо даже не попытался – щеку и переносицу украсили потеки спермы.
- Грязная сучка, - этот второй оказался не слишком доволен исходом – плевок выразил всю степень его неудовольствия.
Не худший расклад, учитывая, что вместо плевка Шерлок мог получить удар или несколько. Джон снова выполнил последовательность «поклон, полотенце, напиток», лицо неприятно зудело – Шерлок, разумеется, не мог утереться раньше, чем все бы закончилось. И, хотя это было меньшей и наименее болезненной из его проблем, Джон едва сдерживался, чтобы не вмешаться. Плохо, ему срочно нужно было обрести прежний уровень отстраненности. Отвести взгляд от белых капель на безукоризненно белой
коже, которой далеко не все потомственные рабы могли похвастаться (как будто это могло быть предметом гордости) не получалось.
На солнце Шерлок обгорал мгновенно – ему самой природой предназначено было быть домашним рабом, на его коже любой шлепок или щипок оставлял след, и это определило участь Шерлока в качестве раба для удовольствий. Господам нравилось видеть результаты своих усилий, приложенных к строптивой собственности. Господам нравилось, как контрастно выделялись их руки на фоне этих узких бедер. Тому, кто сейчас имел Шерлока это, определенно, было по вкусу.
- Белая шлюшка, - почти мурлыкал он, размеренно двигая бедрами, - сладкая белая шлюшка. Ах, ты…мой…сахарок…Ах, ты…
Он стал двигаться быстрее и резче, но с дистанции пока сходить не собирался, так что сумел вовремя остановиться, вышел из задницы Шерлока почти полностью, оставив внутри только головку. Шерлок дернул бедрами ему навстречу, разочарованно застонал, когда ему не позволили насадиться на член.
- Проси, шлюшка
- Пожалуйста, сэр, пожалуйста, дайте мне…- Шерлок облизнул губы, снова застонал, хотя, для раба, охваченного страстью, действия его рук были на удивление скоординированы, учитывая, что члены остальных двух участников наказания он ласкал в разном ритме.
- Проси…
- Пожалуйста, сэр, засуньте в меня свой большой черный хер…
Кто-то из троих подавился воздухом.
- Пожалуйста, сэр, позвольте моей белой попке ублажить вас…
«Минус три», и лицо Шерлока, определенно, не стало чище.
- На четвереньки, - прорычал тот, кого так старательно упрашивали.
Шерлок с готовностью повиновался, выставил зад, прогнувшись в пояснице. Снова простонал «пожалуйста, сэр», и на этот раз получил свое и застонал, озвучивая каждый толчок в собственную задницу. То, что он был абсолютно не возбужден и раньше, и сейчас, осталось незамеченным. Конечно, господам, удовольствие раба было безразлично, но Джон был уверен – каждый, кто трахал Шерлока, странным образом оказывался уверенным, что раб под ним кончил. И, возможно, даже не единожды. Для особенно наблюдательных (таких пока не встречалось) у Шерлока в запасе оставалась отговорка «ваше удовольствие – мое удовольствие, господин», способная, по его мнению, оправдать любое притворство. Джон не был так уверен, но Шерлок пока не ошибался ни разу.
- Открой рот, - приказал тот, кого до смены позиции Шерлок ласкал рукой.
Джон слегка напрягся – глубокий минет был слабым местом Шерлока, и ему не раз и не два приходилось терпеть трепку либо за недостаточное старание, либо за неспособность подавить рвотный рефлекс.
- Оближи хорошенько…
Этот, по крайней мере, не спешил засунуть свой член как можно глубже в горло, а, может, он все еще рассчитывал попробовать Шерлока сзади и берег силы.
- Белая шлюшка…- упрямо бубнил второй, закатив глаза от удовольствия, вцепившись в бедра Шерлока так, что от его темных пятерней должны были остаться четкие следы.
- Белая шлюшка, дырка…
С выносливостью у него явно все было в порядке. Шерлок стонал в надежде подстегнуть его, обласкивая при этом член другого, уже вцепившегося ему в волосы.
- Вот так…вот так…сучка…
«Минус четыре»
- Глотай все…аааахх
«Минус пять»
Через сорок минут Шерлок, уже чистый, лежал на животе в своей комнатушке. Он едва приподнял голову, когда вошел Джон, отметил немного устало:
- Ты перестарался с успокоительными. Взгляд совершенно стеклянный.
Джон опустился на край матраса.
- Без этого я не смог бы присутствовать.
- Это может тебя убить.
- Не скорее, чем твои выходки прикончат тебя.
- До побега всего неделя – глупый риск.
- Кто бы говорил. Ты хотя бы неделю можешь не злить Салли, чтобы она не отправляла тебя на групповушку?
- Я постараюсь.
- Врешь, - Джон вытянулся рядом с Шерлоком на матрасе, - но еще неделя, я тебя прошу.
- Обещаю.
- Врешь, повторил Джон, обнимая его.

P.S. Видишь, мама, я не заводила себе другой дневник))

@темы: Фанфики

---

Продолжаем

вместе с соавтором неустанно трудиться над нашей репутацией людей, имеющих отвратительные сомнительные кинки)))

Фанфик: Связанные
Название: Связанные
Авторы: Алэй Лан, Ариабарт пушистый и в фуражке
Пейринг: Лестрейд/Шерлок
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: не наше
Статус: в процессе
Предупреждения ОМЕГАВЕРС. Практически ПВП. Омегаверс. В процессе. Мы уже говорили, что это омегаверс?

- Чтобы больше я тебя в таком состоянии на месте преступления не видел, - тихо и, как мог спокойно, сказал Лестрейд, убрав руку с плеча Шерлока до того, как пальцы инстинктивно сжались бы, чтобы схватить покрепче и... боже, у него ведь даже наручники при себе были. Наручники и полномочия. Грег нервно сглотнул.
- Ты подвергаешь себя опасности и провоцируешь окружающих на действия, о которых они пожалеют, как только придут в себя. И понесут за эти действия ответственность.
Шерлок презрительно фыркнул. Разумеется, реакция самого Лестрейда на запах была для него так же легко читаема, как объявления на столбах.
- Я принял лекарства.
- Господи, Шерлок, ты думаешь, таблетки могут скрыть от окружающих, что у тебя течка? Они едва глушат твой обычный фон...
- Не скрыть, - Шерлок пожал плечами, - обеспечить возможность работать.
- Обеспечить кому? На тебя все пялятся.
- Отсутствие элементарной выдержки и способности концентрироваться на действительно важном - это их проблемы. Или ты предпочел бы, чтобы я отсиживался дома, а маньяк обеспечил вас еще парочкой трупов?
Лестрейд вздохнул. Спорить с Шерлоком...
- Хорошо. Но теперь, когда мы закончили, позволь, я отвезу тебя домой. И тебе стоит...
- Соблюдать постельный режим ближайшие три дня? - почти выплюнул Шерлок.
- Именно. Для твоего же блага.
- Хочешь составить мне компанию?
- Уверен ты в курсе, что хочу, - Грег пожал плечами, - но ты этого не хочешь, поэтому, я тебя прошу, не разбрасывайся такими предложениями. Сказанного сейчас уже хватит, чтобы это сошло за официальное согласие.
Шерлок стиснул зубы. Сейчас (и Грег был в этом абсолютно уверен) он ненавидел себя куда сильнее, чем смогла бы Салли Донован. А она ненавидела Шерлока от души.
- Всего три дня Шерлок, и ты снова будешь функционировать в излюбленном тобой стиле. У тебя остается интернет, телефон и....
- Отличный искусственный член, примерно твоих габаритов.
- И он, - миролюбиво согласился Грег, стараясь не задаваться вопросом, откуда Шерлок в курсе его габаритов.
Поняв, что на подначки Грег не ведется, Шерлок развернулся и пошел прочь. "Прочь" по счастью совпадало с местоположением машины Лестрейда.
- Отлично. Держи, - из бардачка, как из шляпы фокусника, Грег достал плитку горького шоколада.
- Трогательная забота об омеге в течке.
- Твоя течка ни при чем. Речь, скорее, о твоем уровне глюкозы, но если не хочешь...
Шерлок выхватил шоколад.
- Хочу. Спасибо.
- Пожалуйста, - ответил Грег, думая, что из всего их диалога, только последние две фразы можно было считать нормальными.
Дальше они ехали молча. Шерлок был в самом начале течки - и слава Богу, иначе существовала бы серьезная опасность, что его попытаются изнасиловать прямо на улице. Омегам в таком состоянии настойчиво рекомендовали (чуть раньше предписывали, а еще раньше, хотя те дикие времена давно миновали, приказывали ) не выходить из дома. Либо, если не было иной альтернативы, появляться на людях в сопровождении своего aльфы, но это работало только для омег, заключивших связь, понятное дело. Еще в качестве сопровождающего мог выступить один из родителей, но этого старались избегать.
Шерлок, который и в обычные дни пах так, что его хотелось завалить на письменный стол, рисковал, и Грег не был уверен, что он делал это не нарочно. Он подумал, что в те дни, когда Шерлок глушил свой цикл наркотиками, с ним было проще общаться.
Как его наверное, выводила из себя необходимость регулярно сходить с ума, желая, чтобы его отымели. Шерлоку было бы гораздо проще жить, будь он бетой - никаких тебе гормональных сумасшествий, спокойная, размеренная жизнь. Родители самого Грега были бетами и нимало удивились, родив сына-альфу. Грег, привыкнув дома к ровным, мягким отношениям, к взаимной любви, был шокирован, попав в полицию. Сорок процентов преступлений приходились на долю неудачных отношений альф и омег. Ревность, ненависть к альфе, с которым омега был связан, нежелание рожать детей или отдавать их... Грег иногда самого себя опасался. Он научился держать себя в руках, разумеется. Но он видел в камерах альф, которые тоже были уверены в своем самоконтроле.
Шерлок выводил его из себя, Шерлок был занозой в заднице.
Он провоцировал Грега, временами открыто предлагая себя. Сначала Грег повелся и сделал пару шагов ему навстречу. Он остановился только после того, как Шерлок, прижатый к стене и уже почти раздетый, всхлипнул. Грег орал на него, не стесняясь. Что если Шерлок такой идиот, предлагающий себя тому, кого не хочет, то должен быть готовым, что однажды он окажется в кабинете Грега в качестве потерпевшего, и ему очень повезет, если он будет к тому моменту еще относительно здоров и ни с кем не связан. И, если Шерлок до своих лет дожил, ни разу не попробовав чужого члена, то не надо и начинать, если он так этого боится.
Он тогда много чего сказал и Шерлок выслушал и, пожалуй, принял во внимание. Но провоцировать Грега не перестал, хотя так далеко, как сегодня, не заходил с тех пор еще ни разу.
- Приехали.
Выходить из машины Грег не собирался. На сегодня у него была уже передозировка Шерлоком. Не стоило оставаться с ним под одной крышей. Тем более, что под этой же крышей находилась уютная, хотя и захламленная спальня.
- Шерлок...
Шерлок спал или делал вид, Лестрейд потряс его за плечо довольно грубо. Он мог гордиться своей выдержкой, но не обманывался по поводу ее несокрушимости. Слишком многие совершали подобную ошибку.
- Пожалуйста, - простонал Шерлок. И он мог иметь в виду все что угодно : "пожалуйста, не будите" или "пожалуйста, не трогайте", все равно это звучало, как "пожалуйста, трахните меня немедленно".
- Да проснись ты уже, - почти прорычал Лестрейд, тут же заставляя себя сбавить обороты. Не злиться. Дышать глубоко и спокойно. Он же не дотащит этого чертового ублюдка. Ну или дотащит ценой своей спины, что тоже было неприемлимо. В боковое окно деликатно постучали. Грег вздрогнул, будто его поймали за чем-то предосудительным, а потом с облегчением узнал Джона.
"Вот и кавалерия" - подумал он и опустил стекло.
- Нужна помощь?
Иногда Лестрейд думал, что Джона, возможно, создали в одной из секретных лабораторий в качестве идеального товарища по играм для Шерлока. Достаточно терпелив, достаточно безрассуден и при этом абсолютно не заинтересован в Шерлоке, как в омеге, что для альфы было нетипично.
- Помоги мне вытащить его из машины, и я буду должен тебе выпивку.
- Не самый выгодный обмен, - покачал головой Джон, затем обошел машину и открыл дверь со стороны Шерлока, глубоко вздохнул, - я говорил ему, что это плохая идея.
Он кивнул кому-то сзади, затем добавил:
- Майкрофт здесь. Прислал людей.
Грег испытал непередаваемую смесь облегчения и раздражения. Майкрофт был… Майкрофтом. Но для Шерлока его присутствие означало абсолютную безопасность.
Он все еще не пришел в себя, но сейчас для него это было нормально, к тому же Джон не выглядел обеспокоенным.
- Поплыл, - выдал он отнюдь не медицинское заключение, - ты сам как?
- Держусь, - улыбнулся Лестрейд, отмечая тень настороженности в глазах Джона. Как если бы он прикидывал, сможет ли справиться с Лестрейдом, потеряй тот контроль, - но хочу убраться отсюда как можно скорее.
- Как и я.
Двое «приспешников» Майкрофта (на самом деле просто высокооплачиваемых сотрудников, будь проклята бондиана и прилипчивые ассоциации) помогли выгрузить Шерлока из машины, быстро занесли в дом..
У Майкрофта, вероятно, были дела поважнее, но Лестрейд знал – Шерлока он не оставит. Ему не грозило свихнуться от желания. Запах омеги в течке он воспринимал как безусловно приятный, но у родственников он вызывал желание защитить, а не обладать..
- Я поеду, - прозвучало не слишком вежливо, но на большее Лестрейд был уже неспособен. Джон только кивнул. В другое время он бы наверняка попросил Грега подвезти его. Или предложил составить компанию в баре.
Яйца ломило просто невыносимо. Лестрейд всерьез обдумывал возможность проехать пару кварталов, остановиться в тихом переулке и подрочить. А еще лучше заехать на мойку, и потом предъявить Шерлоку счет.
На шарф, забытый на переднем сидении Лестрейд посмотрел, как на ядовитую змею. На какое-то мгновение он обрадовался, что у него есть повод зайти в дом, потом, чертыхнувшись, быстро затолкал шарф в один из пакетов для улик. Немедленно захотелось вылизать собственную ладонь.
- Сукин ты сын, - прошипел Лестрейд, разумеется, не собираясь оскорблять мамулю Шерлока.
До дома он доехал как в тумане и сразу же отправился в душ - в холодный душ. Перед глазами так и вставали картины, как все было бы, прими Грег приглашение Шерлока. Очень завлекательные картины, надо сказать, - воду пришлось сделать холоднее. Будь дело только в физической привлекательности Шерлока, Грег просто снял бы кого-нибудь в баре и сбросил напряжение, но обманывать самого себя не имело смысла. Даже если бы Шерлок выглядел не так потрясающе, и был не настолько умен... короче, даже в виде обдолбанного в жопу наркомана он был нужен Грегу. Без всяких на то причин.
Он предпочел бы влюбиться в кого-нибудь более подходящего. Более нормального. Как будто у него был выбор, ха.
Шерлок был бессердечным сукиным сыном, который лишал его покоя и сна. Грег сильно сомневался, что сможет закрыть глаза без того, чтобы увидеть Шерлока, который сейчас, вот прямо в эту минуту, принял бы все, что Грег мог ему дать.
Вечер тянулся невыносимо медленно. Грег еле впихнул в себя разогретую пиццу, уселся перед телевизором и принялся бездумно переключать каналы. Было время сериалов - Мария рассказывала Джону, что она, на самом деле, не бета, а омега, которая всю жизнь скрывалась, боясь, что ее принудят вступить в связь с кузеном, на другом канале бравые детективы искали альфу-насильника (обычно полицейские сериалы Грег смотрел как хорошие комедии, но сегодня они почему-то раздражали). Весь мир, казалось, крутился вокруг альф и омег, только Грег, как последний идиот, сидел в одиночестве дома, мечтая, что каким-то чудесным образом Шерлок окажется рядом с ним и действительно будет этому рад.
Когда у Грега зазвонил телефон, он был счастлив - это могла быть работа. Похищения, убийства, что угодно, лишь бы не думать про Шерлока.
Голос Майкрофта звучал слишком спокойно, чтобы не насторожить.
- Грег, я думаю, вам лучше приехать
И продолжил прежде чем Лестрейд успел спросить, что случилось:
- Шерлок зовет вас.
- Майкрофт, при всем уважении, вы с ума сошли. Вы же знаете его отношение ко всему этому, мало ли кого он зовет.
- Это не впервые, он зовет вас каждый раз, и я не позвонил бы, успокойся он, как раньше.
Во рту пересохло. Макрофт, видимо, истолковал его молчание по-своему.
- Убедитесь сами, раз не верите мне на слово.
А потом Грег услышал. Это был голос Шерлока, версии его, Грега, влажных снов, после которых он просыпался с пятном на простыне, как подросток. Только два слова "Грег" и "пожалуйста", а в промежутках между ними стоны и всхлипывания.
- У вас есть специалисты, - выдохнул Грег, - сделай что-нибудь.
- Что-нибудь уже сделали и это не помогло. Грег, он совершеннолетний, и он зовет именно вас. И я знаю, что вы на самом деле совсем не против. А еще мы живем во времена развитой контрацепции, смею вас заверить.
- Я меня другие планы на этот вечер.
- Нет, - отрезал Майкрофт, - или вы приедете сам или вас привезут, - в голосе Майкрофта не было угрозы - одна только усталость, и она делала его по-настоящему убедительным, - Не связывате его, если не хотите. Просто помогите ему. Сейчас именно вы нужны Шерлоку.
- Я приеду, – oпределенно, Грег звучал сейчас не как осчастливленная альфа.
В душе он уже был, тянуть время не стоило. Если бы он только был уверен, что Шерлок действительно этого хочет. То есть хочет, находясь во вменяемом состоянии. Но что бы там Грегу ни предстояло выслушать от Шерлока после, эта ночь принадлежала ему. И не слишком ли глубоко он увяз в своих страданиях по этому поводу?
Майкрофт встретил его в одиночестве, никого из посторонних в квартире больше не было.
– Позаботьтесь о нем, - повторил он.
Грег только кивнул. Майкрофт стремительно терял всякое значение в нынешней его картине мира. Все теряло значение, кроме запаха и его источника. Кроме Шерлока.
- Грег...
Этот шепот он не услышал даже - почувствовал кожей. Как если бы Шерлок говорил, касаясь его губами.
Грег видел спальню Шерлока (во время обыска), видел Шерлока голым (во время одного из его экспериментов), видел Шерлока во время течки (прямо сегодня), в сумме же эти слагаемые выбивали пол из-под ног, дыхание из груди, и ощущались как мощный удар по яйцам. Шерлок сбил простыни до почти жгутообразного состояния, рядом с ним валялась одна из игрушек для омег, и Грег со смущением осознал, что по габаритам он все же проигрывает. Ну… считалось, что дело не в размере, иначе зачем бы Шерлоку звать его так настойчиво. Лестрейд разделся, аккуратно сложил одежду, удивляясь про себя, что он все еще сохраняет подобие здравого смысла. Измывательства Шерлока над его либидо оказались неплохой тренировкой. Внутренняя поверхность бедер Шерлока блестела от смазки. Лестрейду хотелось провести языком вверх – прямо до источника, попробовать его на вкус, но это могло подождать. Сейчас им обоим был нужен хороший трах, чтобы сбросить напряжение, а не предварительные ласки. Шерлок заскулил, просунув руку себе между ног. Лестрейд жадно следил за движениями длинных пальцев (обзор был замечательным) и, о господи, на мгновение он действительно задумался над тем, чтобы достать свой смартфон и включить камеру. Один крохотный ролик исключительно для личного пользования. Эта картина действительно стоила того, чтобы ее запечатлели.
Шерлок всхлипнул снова, как будто потеряв уже надежду. Лестрейд мысленно обругал себя - оказывается, глубоко внутри он был довольно мстительным.
- Я здесь, - сказал он, вытягиваясь рядом, задевая бедро Шерлока своим возбужденным членом.
- Грег…
- Да, это я. Все будет хорошо.
Для первого этапа лучше всего годилась старая добрая классика – на четвереньках – но этот расклад подходил только для тех, кто планировал заключить связь. Лестрейд и Шерлок не принадлежали к их числу, определенно, а значит, следовало начать лицом к лицу. К тому же Шерлок уже лежал на спине, раздвинув ноги, чем Лестрейд и воспользовался. Шерлок был более чем подготовлен – даже грубое проникновение ему не повредило бы, но Лестрейд все равно был осторожен. Не важно, будет ли ему Шерлок за это благодарен (не будет, просто не запомнит) Лестрейд делал это для себя.
Влажно, горячо, божественно – три самых распространенных эпитета, описывающих соединение с омегой оказались правдивыми и совершенно недостаточными. Он непроизвольно задержал дыхание, пока входил до конца, потом резко вдохнул, поперхнулся воздухом, еле удержался, чтобы не придавить Шерлока всем своим весом. Качнул бедрами вперед, будто проверяя, сможет ли он выдержать и, убедившись, что не сможет, стал вбиваться резко, послав к черту осторожность. Ему хотелось, чтобы Шерлок сейчас позвал его по имени, но тот только довольно мычал. Это злило, а злость только подхлестывала его возбуждение, хотя эту-то лошадку погонять не было нужды – она и так неслась, сломя голову. Шерлок дергал бедрами беспорядочно, не попадая в ритм. Чертов гений, а трахаться нормально не научился, подумал Грег, удерживая его. Губы Шерлока сложились в восхитительное «О», будто его сейчас посещали озарение за озарением.
Сдерживаться не хотелось, да и смысла в этом не было, он отпустил себя, и Шерлок забился под ним, как рыба на песке. Он втягивал в себя воздух с изумленным «Ааах», которое уже было знакомо Лестрейду, всякий раз оно означало, что из своих чертогов разума Шерлок принес решение. Теперь каждое решение будет стоить ему эрекции, думал Лестрейд. Впрочем, у него на Шерлока и так часто вставало. Эрекцией больше… Он все еще был внутри Шерлока, тот все еще сжимался вокруг его уже опадающего члена. Грегу захотелось ощутить эту пульсацию пальцами. Шерлок издал жалобный и в то же время протестующий звук, когда он отодвинулся. Лестрейд потянулся за бутылкой воды, предусмотрительно оставленной Джоном или Майкрофтом. Напился сам, затем, набрав полный рот, решил напоить Шерлока. Господи, ему ведь никогда не казалось это эротичным. Вода со слюнями, подумать только, но Шерлок жадно глотал, приникнув к его губам, и Лестрейд прикладывался к бутылке еще трижды, даже не подумав снять себя с должности посредника. Он обтер Шерлока влажными салфетками – не столько из соображений гигиены, сколько для того, чтобы остудить его немного, отвел со лба налипшую челку. И решил, что хватит с него благотворительности. Шерлок уже снова ерзал задницей – надолго первого раза ему, конечно, не хватило. Лестрейд с ухмылкой заботливой и в то же время злорадной нащупал игрушку. Он был не тем человеком, который отказывал голодающему в корке хлеба, но второй раз Шерлоку предстояло заслужить. А игрушка немного скрасила бы его ожидание, пускай ее эффективность и была под вопросом. Шерлок принял ее в себя с явным удовольствием, но тут же разочарованно застонал, когда Грег этим и ограничился.
- Выскользнет, я вставлять снова не буду, - сказал он.
Шерлок послушно сжал ноги.
«Всегда бы так» подумал Лестрейд, проводя пальцами по губам. Шерлок немедленно приоткрыл рот, позволяя двум пальцам проскользнуть в рот, посасывая их жадно, но осторожно. Собственно, Лестрейд и хотел проверить, сможет ли тот держать свои зубы при себе. Как оказалось, с этим Шерлок справлялся неплохо.
Лестрейд не знал, воспринимал ли он слова или только интонации, но все же не удержался от небольшой инструкции.
- Вылижи, а потом возьми в рот, не старайся сразу брать глубоко.
Шерлок заскользил языком по члену. Лестрейд довольно погладил его по волосам, а потом откинулся на локтях. У него еще не стоял, но это, судя по прилежанию Шерлока, было делом времени и притом недолгого.
- Еще нет, - сказал он даже после того, как стал твердым. Ему слишком нравилось, как Шерлок трудился над его яйцами. Ему вообще ужасно нравился молчаливый (иногда он постанывал, но это не в счет) послушный Шерлок. Нет, Лестрейд вовсе не хотел, чтоб он оставался таким навсегда, но вот сейчас это было так чертовски кстати.
- Давай, - выдохнул он, и губы сомкнулись на его члене, двинулись вниз, сжимая именно так, как нужно, а потом вверх.
Сколько раз он мечтал заткнуть этот рот именно таким способом. Ему даже снилось пару раз, как в разгар спора он заталкивает Шерлока куда-нибудь в укромное место, а потом заставляет опуститься на колени, правда сон этот оба раза обрывался неприятно, но довольно реалистично – даже на коленях Шерлок с удовольствием использовал свою науку дедукции. Сейчас ему было явно не до нее.
- И совсем не скучно, да? – спросил Грег, не дожидаясь ответа, чуть подаваясь вперед бедрами
Наверно, это было немного непорядочно с его стороны. Самую малость непорядочно, но с этим пятном на совести он мог смириться.
Шерлок дрожал крупной дрожью, но продолжал усердно сосать член. Это было умопомрачительно хорошо, но все же недостаточно. Лестрейд отстранился, сейчас он был готов к более длительному забегу. Шерлок наблюдал за ним - бездумно, жадно, не обрабатывая и не складывая в голове детали, просто смотрел, передавая Лестрейду часть своего голода и нетерпения. Игрушка вышла из него почти наполовину, Грег втолкнул ее обратно перед тем как вынуть. Шерлок зажмурился и страдальчески сдвинул брови с видом «хватит меня уже мучить». Лестрейду понравилось, так что он еще пару раз загонял игрушку до упора, а потом без лишней спешки обвел языком растянутый силиконом , чуть припухший вход, потом заменил игрушку своими пальцами (судя по стонам Шерлока это был неравный обмен) ему нравилось ощупывать Шерлока изнутри, чувствовать дрожь и сокращения. И он трахал его пальцами, пока сам мог терпеть. Шерлок терпеть не мог, но его голос был, пусть самым громким в этой спальне, но не решающим. К тому времени как Грег исчерпал свое терпение, Шерлок уже охрип. Грег заставил его перекатиться на живот и сжать ноги, подсунул подушку (не ему на ней спать) чтобы приподнять бедра, а потом, стиснув зубы, медленно и до упора вставил. Шерлок вскинул бедра ему навстречу и закричал в другую подушку, уткнувшись в нее лицом.
Лестрейд трахал его медленно, наслаждаясь каждым движением, не позволяя себе ускориться, только когда он почувствовал, как набухает основание его члена, движения стали резкими. Он уже с трудом входил до конца, каждый раз Шерлок вскрикивал, пытался удержать его внутри, не дать выскользнуть. Лестрейд продолжал вбиваться в него, растягивая все сильнее, а потом Шерлок все же сомкнулся вокруг него достаточно плотно, чтобы ограничить движения, запереть Лестрейда в себе. Это было немного пугающе. Лестрейд успел осознать это за мгновение до того, как Шерлок содрогнулся от первого оргазма, сжимая его узел, выдаивая его член досуха. И как бы долго это ни длилось, в конце Лестрейду все равно показалось, что длилось недостаточно. Шерлок замер под ним, может быть, даже отключился. Лестрейд осторожно переместился на бок, заставляя повернуться и Шерлока. Узел немного уменьшился, и он покачивал бедрами, одновременно вылизывая шею и спину, предоставленные ему в безраздельное пользование. Зубы ныли от желания вцепиться Шерлоку в загривок, но с это стремление стоило перебороть. Связь им обоим была ни к чему. Точнее, Шерлоку связь была абсолютно точно не нужна.
Лестрейд не помнил, после какого по счету раза они уснули, но отчетливо помнил свою мысль, что Шерлок, скорее всего, не принимал никаких таблеток - раз течка проходит так интенсивно - и с ним надо будет об этом поговорить. Кажется, это было до того, как он посадил Шерлока себе на бедра и они все начали снова.
Он был выжат, вымотан. Шерлок тоже - его организм сделал передышку, немного уменьшив уровень гормонов, так что Шерлок смог уснуть сам и дать отдых Лестрейду. Хотя поначалу это походило на обморок...
Лестрейд знал, что самый пик течки позади и в оставшийся день они оба будут больше похожи на самих себя. Этого он, если честно, боялся. Что, если Шерлок решит, что с него хватит и попробует его выставить? Лестрейд не был уверен, что его сейчас можно вытащить из кровати Шерлока, а он по долгу службы видел, что бывает, если омега в течке пытается оттолкнуть от себя разгоряченную альфу. Ему не хотелось оказаться в Ярде в качестве арестанта, хотя, если бы он что-то сделал Шерлоку, его брат позаботился бы, чтобы до Ярда Лестрейд не доехал...
Шерлок все еще спал - к счастью. Лестрейд смог уговорить себя сходить в ванную, а потом на кухню, в процессе пришлось убеждать собственное встревоженное подсознание, что тот так и будет лежать на животе, пуская слюни на подушку, и вполне можно позволить себе перекусить парой бутербродов. И сделать несколько для Шерлока. Он, наверное, тоже захочет есть, как проснется. Лестрейд продержался до второй чашки чая, когда Шерлок позвал его - и после этого он опомнился только толкая дверь в спальню.
Шерлок сидел на развороченной кровати, немного неуверенно моргая.
- Грег? - еще раз спросил он.
Лестрейд понял, что, прежде чем побежать по коридору, он захватил с собой бутерброды и мысленно чертыхнулся. Тоже мне, альфа-герой. Скорее уж, сверх заботливая мамочка-альфа, бегущая к своему детенышу.
- Привет, - сказал он мягко. - Ты, наверное, голоден?

TBC.

запись создана: 07.10.2012 в 16:51

@темы: Фанфики, sherlestrade

---

Рецепт фика от меня: берем кинк и пришиваем суровой ниткой к фэндому. В данном случае у нас тут Tytania+milking
Ну, и важное замечание, это АУшка, где Берти не князь, а капитан флагмана Жуслана)

Жуслан имел репутацию человека терпеливого и незлого, что не означало, разумеется, что он соответствовал этой репутации в каждый момент своей жизни. У всех случаются плохие дни. Например, когда возвращаешься с тяжелых, по-настоящему тяжелых, переговоров и видишь, как твой любовник пялится на молоденького лейтенанта с круглой задницей и развратным ртом. Пялится так, что Жуслану даже не надо видеть выпуклость на брюках, чтобы знать - у Ариабарта на этого лейтенанта стоит. Разумеется, стоило Жуслану попасть в поле его зрения, как лейтенант был забыт, но осадок остался.
- Я скучал, - шепнул Ариабарт ему после официального приветствия, и Жуслану захотелось ухватить его за член и сжать яйца так, чтобы Берти вскрикнул от боли. И чтобы у него потом долго еще ныло в паху.
Лучше бы он выебал того лейтенантика в укромном уголке, лучше бы он позволил ему отсосать. Жуслан не боялся конкуренции, и был склонен скорее позволить Берти интрижку на стороне, чем терпеть, пока его самого используют в качестве подходящего объекта для реализации желания, направленного на кого-то другого. Он совсем иначе планировал прочести сегодняшнюю ночь, но Берти сам напросился. Жуслан не был склонен называть то, что собирался сделать "наказанием". Это было просто необходимой гигиенической процедурой. И то, что процедура эта Берти, скорее всего не понравится, что ж - тем лучше.
Видимо, его настроение нашло какое-то отражение на лице, потому что Берти чуть нахмурился. Он был наблюдателен, он знал Жуслана, и у него было отлично развито чувство опасности. И сейчас это чувство обещало неприятности.
- Через два часа в моей каюте, - отрезал Жуслан.
Берти коротко кивнул, Жуслан ушел к себе.
Через час он уже сомневался в своем замысле, но решил проявить твердость. Когда Ариабарт явился четко в назначенное время, решимость Жуслана снова поколебалась. Берти улыбался, и за одно это ему многое можно было простить. Жуслан и простил, но план остался прежним.
- Раздевайся, и на четвереньки на кровать.
Берти позволил себе вопросительно приподнять брови, не дождавшись ответа, развязал шейный платок.
- Не затягивай, - Жуслан мрачно улыбнулся, - просто разденься. Без шоу.
На остальные предметы туалета у Ариабарта ушло чуть больше минуты. И еще несколько секунд, чтобы принять требуемую позу. Жуслан подошел к нему, положил ладонь на поясницу, чуть надавил, заставляя выгнуться сильнее. Ариабарт расставил ноги чуть шире. Член у него уже почти стоял от одного только предвкушения. Жуслан выдавил немного смазки на пальцы, вогнал в бесстыдно предложенную дырку сразу два. Берти довольно застонал.
- Даже не думай двигаться, - предупредил его Жуслан, - сегодня попробуем кое-что новенькое. Мне нужно, чтобы ты не был возбужден, так что сейчас я немного подожду. И учти, я остановлюсь в любой момент, когда у тебя встанет. Ты понял?
- Да... - член Берти, противореча его словам, стал еще более твердым. На головке выступила капля смазки, но через пять минут он немного опал, не получив ни одного прикосновения.
Жуслан взял одну из игрушек.
- Не сжимайся.
Берти шумно выдохнул, когда массажер проскользнул внутрь, но не пошевелился. На то, чтобы с головки члена вниз протянулась первая вязкая и пока еще прозрачная капля ушло несколько минут терпеливой и умелой стимуляции.
- Вот так. - Ободряюще сказал Жуслан, наблюдая, как скатываются еще несколько капель, - мне нравится смотреть, как ты течешь. Сколько займет времени выжать тебя досуха?
Берти издал странный звук. Кажется, он только сейчас в полной мере осознал, что его ожидает. Жуслану было почти все равно в курсе ли он причин происходящего. Пальцами другой руки он провел по члену Берти сверху вниз, от основания к головке, чуть сжимая.
- Хорошее начало, но нужно взять массажер больше.
Новая игрушка заменила старую - Жуслан вводил ее очень осторожно, не жалея смазки, и дело вскоре пошло на лад. Прозрачную смазку сменили наконец белесые потеки семени. С каждым толчком массажера лужица между ног Берти становилась все больше. Жуслан был действительно очарован этим зрелищем.
- Кончишь не раньше, чем я выдою из тебя все до капли, - пообещал он.
Берти всхлипнул, но так и не произнес ни одного вопроса, ни одного слова. По мере того, как Жуслан продолжал обрабатывать его зад, всхлипы становились все громче и отчаянней. Один раз он, не утерпев, толкнулся в ладонь Жуслана, и тот немедленно убрал руку.
- Я сказал, что подожду.
Собственный член стоял уже давно и болезненно, может быть, и стоило сбросить напряжение перед процедурой, но тогда это Жуслану и в голову не пришло. Берти мелко дрожал, когда он решил продолжить. Жуслан мог только представлять, что тот испытывает в процессе. Но, по крайней мере, он был уверен, что не причиняет боли, и это было важно. Боль в планы Жуслана не входила.
Член слегка пульсировал под его пальцами, выдавая новую порцию спермы. Берти, забыв про запрет, дугой выгибал спину, стараясь уйти от безжалостных и ни в малейшей степени не приближающих разрядку прикосновений. Жуслан включил режим вибрации, и Берти вскрикнул, промычал неразборчиво что-то вроде "пожалуйста".
- До последней капли, Берти, - любезно напомнил ему Жуслан, и тот застонал, не в силах скрыть нужды и разочарования.
- Ты ведь уже должен был догадаться, почему. Может быть, даже сразу понял.
Жуслан сейчас особенно резко действовал массажером, не жалея уже хорошенько раскрытую и разъебанную дырку. Толчок за толчком. Удар за ударом по простате. То, что должно было быть ответом, прозвучало как хрип. Кажется, Берти, немного сорвал себе горло. Жуслан продолжал выдавливать из его члена каплю за каплей. Теперь оставалось уже недолго, судя по тому, что ради каждой следующей приходилось работать жестче, теребить член и яйца. Ему хотелось увидеть сейчас лицо Берти, но вместе с тем, он понимал, что стоит до самого конца избегать этого зрелища. Оно могло сломать решимость Жуслана, и он знал это.
- Я больше не могу, - прохрипел Берти, - я правда больше не могу...
Фраза завершилась вскриком, когда Жуслан снова сжал пальцы на члене.
- Еще можешь. Я решу, когда мы закончим.
Он действовал на автомате, уже почти не желая продолжения, но не в силах отказаться от поставленной задачи. Берти, не то обессилев, не то поняв, что крики не приносят никакого эффекта, затих, уронил голову на сложенные перед собой руки, но зад опустить не посмел. Больше от его члена не получилось добиться ни капли, так что еще через несколько минут бесполезной пытки, Жуслан отшвырнул массажер в сторону.
- Все еще хочешь кончить?
Он успел испугаться, что ответа не будет, когда услышал хриплое "да".
Сейчас назвать Берти тесным как-то язык не поворачивался, но все равно внутри у него было потрясающе хорошо. Жуслан засаживал свой член с той же жестокостью, что и массажер, и дрочил член Берти, позволив, наконец, тому толкаться в ладонь и двигать бедрами.
- Вот теперь сделай это для меня, - сказал Жуслан, и Берти выгнулся в судороге почти сухого оргазма.
Когда Жуслан вернулся из душа с влажным полотенцем в руках, Ариабарт лежал в той же позе, в которой его оставили. Несколько минут Жуслан просто смотрел на него, зная, что несмотря на закрытые глаза и расслабленный вид, тот не спит. Привычное уже притворство. Если Жуслан не хотел ничего объяснять, он мог просто лечь рядом, а если хотел - Ариабарт был готов его выслушать, но никогда не требовал объяснений первым.
- Я не ревнив, - начал Жуслан, проведя влажной тканью по бедру.
Ариабарт тонко улыбнулся, наполовину соглашаясь с его словами, наполовину надсмехаясь над ними.
- Ты можешь развлекаться, с кем тебе хочется. Я просто...не хочу видеть.
Любой другой любовник, быть может, воспользовался бы возможностью, чтобы убедить Жуслана в своей верности, но Ариабарт не был любым другим.
- Для такого внимательного человека, как вы, лорд Жуслан, не видеть иногда очень затруднительно.
- Значит, тебе придется быть очень осторожным.
- Осторожность обычно не спасает, если одному из Титания нужен повод.
- Не спасает, - согласился Жуслан, - но, если в моем присутствии ты не станешь смотреть по сторонам, поводов будет меньше.
- Я подумаю над этим, - вежливо ответил Ариабарт тоном "мой начальник - идиот"
"Ревнивый идиот," - мысленно добавил Жуслан, ни о чем не жалея.

@темы: Фанфики, Tytania

---

Сами себе кинк-фест, сами себе экзорцисты, сами себе кактусоводы) Под кат с осторожностью, там шерстрейд, АУ к "Большой игре" и насилие над персонажами. Резвились вместе с Ариабартом пушистым и в фуражке


В первую секунду, когда Лестрейд вышел из раздевалки бассейна ему навстречу, Шерлок почувствовал, что попался. Он инициировал встречу, принес сюда секретные планы, а Лестрейд его вычислил и теперь... Самое меньшее, он будет разочарован.
Шерлок уже почти спросил, "вы его взяли?", когда Лестрейд заговорил, и все перевернулось с ног на голову. "Его" не взяли. Это "он" взял инспектора. Взрывчатки на Лестрейде не было, хотя даже гарнитура могла быть опасной, не говоря уж об огоньке лазерного прицела.
- У нашего инспектора такой приятный голос, Шерлок. Не сравнить с теми испуганными идиотами, которых до этого пришлось использовать. Владеть таким голосом - подлинное удовольствие. Как и владеть инспектором целиком.
- Ты принес мне подарок, я не мог не ответить взаимностью, - продолжил другой голос, в то время, как Лестрейд, повинуясь указаниям, замолчал.
Обладателя голоса Шерлок узнал еще до того, как тот появился в зоне видимости.
- Джим из IT, - резюмировал он.
- Ты можешь вычислить, что мне нравится в постели? - спросил Лестрейд почти без выражения.
- Да-да, - торопливо кивнул "Джим", - Джим Мориарти к твоим услугам, привет. Но у вас разговор интереснее. Oтвечай инспектору, Шерлок.
- Я принес тебе планы.
- Шерлок, - Мориарти погрозил пальцем, - не будь таким черствым. Ты и так расстроил меня, не позвонив.
- Расскажи, как я предпочтитаю трахаться. С кем. Как часто.
- Это скучно, - ответил Шерлок.
- Или ты просто не знаешь, - развел руками Джим.
- Тебе нужны планы, бери их и проваливай.
- Как грубо, Шерлок, - Джим укоризненно покачал головой. - А я так ждал нашей встречи. Даже приоделся. Вествуд, - указал он на свой костюм. Шерлок нахмурился. Он не мог просчитать следующие действия противника, и это нервировало.
- Я даже отказался от тридцати миллионов фунтов, только для того, чтобы ты вышел поиграть, - Джим театрально взмахнул рукой. - Ты же знаешь, кто я, правда, Шерлок? Ты же догадался, чем я занимаюсь, чтобы выжить в этом злом, несправедливом мире?
- Дорогой Джим, - монотонно начал Шерлок, - не мог бы ты все уладить для меня? Избавиться от надоедливой сестры моего любовника, помочь мне исчезнуть в Южной Америке.
Лестрейд закрыл глаза - он тоже понял. А Джим пару раз хлопнул в ладоши.
- Я специалист, Шерлок, как и ты.
- Консультирующий преступник. Элегантно, - Шерлок действительно так думал. Если бы только здесь не было Лестрейда...
- Спасибо. Только, Шерлок... ты мешаешь мне. Действительно мешаешь, а я не люблю, когда мне мешают. Меня это расстраивает. Я тогда становлюсь совсем невыносимым, - Джим все еще улыбался.
- Планы, - Шерлок протянул ему флэшку. - Тебе же они нужны.
Джим поцеловал флэшку и выкинул ее в бассейн. Шерлок проводил ее взглядом, Майкрофт, подумал он, свалился бы с сердечным приступом, увидев это.
- Скучно, - пожаловался Джим. - Зачем мне планы? Я могу достать их, где угодно. Но мы забыли про инспектора, Шерлок, а это невежливо. Мы же не хотим быть невежливыми, правда? Кажется, он задал тебе вопрос, на который ты так и не ответил.
Шерлок нахмурился.
- Я напомню тебе, - Джим сделал какой-то знак и Лестрейд сказал, дернувшись:
- Расскажи, как я предпочтитаю трахаться. С кем. Как часто.
По крайней мере, на последние два вопроса Шерлок мог бы ответить, но ведь Мориарти явно была нужна не эта информация.
- Все так печально или ты проявляешь трогательную щепетильность в отношении своих... друзей?
- Я могу рассказать о себе, - предложил Шерлок, пытаясь отвлечь внимание от Лестрейда.
Мориарти насмешливо покачал головой.
- Хорошая попытка, Шерлок. Предлагать несуществующий товар. Но накажу я тебя не за это, ты должен понять. Не путайся у меня под ногами, в противном случае перед смертью ты потеряешь все, что тебе дорого. У тебя большое сердце - не отрицай. И сегодня я лишь немного прижгу его. Чтобы ты знал, представлял себе.
- Трахни меня, - сказал Лестрейд, едва Мориарти закончил свою прочувствованную речь традиционного злодея, - трахни меня прямо здесь.
Шерлок застыл.
- Уговорите его, инспектор, - Мориарти сделал приглашающий жест.
- Шерлок... - теперь Лестрейд говорил своими словами, - просто сделай это.
- Да, Шерлок, сделай это. Или ты трахаешь своего инспектора в одну из уже существующих дырок, или я делаю в нем несколько новых. И, возможно, заставлю тебя трахнуть его уже туда. Так что пользуйся, пока я добрый. Неужели тебе никогда не хотелось... О! - Мориарти прикрыл рот в комичном жесте понимания. - Правда не хотелось? Ни разу? У вас совсем другие отношения, так ведь, Шерлок? Как же я... Но ведь в этом и суть. Такой удар для вашей трогательной семейки.
Мориарти подошел к Лестрейду, погладил по щеке, цокнул языком.
- Папочку трахнут. Попроси его еще раз. Может, тебе стоит опуститься на колени, расстегнуть пару пуговиц. Создать атмосферу.
- Ты псих, - это Шерлок сказал автоматически, не задумавшись ни на секунду. Наверное, "псих" у Донован вылетало так же легко.
- Конечно, - Джим приобнял Лестрейда за плечи. - Но я псих, на которого работают снайперы.
На лбу Лестрейда засветилась маленькая красная точка. Шерлок закрыл глаза.
- Я долго думал, кого же взять сегодня, какую из твоих любимых игрушек. Кто бы мог подумать, что у тебя их так много? Хорошо, что я не поклонник геронтофилии, правда, Шерлок? Хотя с инспектором у вас тоже солидная разница в возрасте. Он бы мог быть твоим отцом, поторопись в свое время. Но вам и без кровного родства хорошо вместе, я знаю. Пять лет совместной истории и нежной привязанности. О последнем Джонни-бой и не подозревает, наверное.
За поясом у Шерлока был пистолет Джона - лучше бы за его плечом стоял сам Джон, - бесполезный в нынешней ситуации кусок металла. Стоит ему потянуться за ним и Лестрейда убьют - неприемлемый вариант, нет.
- Зачем тебе нужно именно это? - с Мориарти нужно было правильно формулировать вопросы, кричать "как ты смеешь" не имело никакого смысла.
- Я мог бы затеять с тобой игру, Шерлок. Такую же, в которую мы играли последние несколько дней. Тебе ведь понравилось, не отнекивайся, не надо. Это было бы замечательно, мы оба получили бы огромное удовольствие. Но что потом? - Мориарти вздохнул. Он все еще стоял рядом с Лестрейдом, Шерлок видел, как тот напряжен, и надеялся, что Лестрейд не сделает ничего героическо-глупого, например, не накинется на Мориарти с криком "беги, Шерлок". - Потом мне все равно пришлось бы разобраться с тобой. Так зачем терять время? Не лучше ли показать тебе заранее, как кончают те, кто встал у меня на пути?
- Ты хочешь, чтобы я изнасиловал Лестрейда, и потом будешь шантажировать меня записью, не так ли?
- Нет-нет-нет! Никакой записи. Неужели ты думаешь, я настолько банален? О том, что случится сегодня, будем знать мы трое. И мой друг с винтовкой, - Мориарти помахал кому-то рукой. - Но он не болтун.
- Тогда я не вижу, как ты сможешь мне помешать уничтожить тебя потом.
- Например, ты будешь знать, что это может случиться еще раз. Как я уже сказал, у тебя несколько любимых игрушек. А у них наверняка тоже есть любимые игрушки. У нашего инспектора точно есть. Знаешь, почему он такой смирный? Я сказал ему, что если он будет дергаться, я выброшу его и возьму Джона. И он ничего не делает, а ведь Джона едва знает.
Лестрейд поймал взгляд Шерлока и едва заметно покачал головой. Обычно Шерлоку всегда удавалось понять, чего тот от него хочет, но сейчас он был не в состоянии думать.
- Так что... - Мориарти отодвинулся от Лестрейда. - Шерлок, перестань сопротивляться и начинай. У меня на сегодня еще запланированы дела.
Лестрейд медленно расстегивал рубашку. Шерлок уставился на него неверящим взглядом. В голове было глухо и пусто, как не было уже очень давно или вообще никогда. Он не видел выхода, не видел даже намека на выход. Здесь не было никакой загадки, никакой тайны, здесь не за что было уцепиться.
Мориарти вздохнул и было просто удивительно, насколько обыденно и естественно это прозвучало.
- Шерлок, не заставляй меня форсировать процесс, - он снова шагнул к Лестрейду, стоящему в уже расстегнутой рубашке; похлопал по карманам брюк, достал издевательски яркую упаковку презервативов и флакон смазки с дозатором, - я даже позаботился о вашей безопасности и удобстве. Не нужно лишнего ущерба.
Он подошел к Шерлоку и вручил ему доказательства своей "заботы". Шерлок взял предложенное совершенно машинально, не отрывая взгляда от Лестрейда. Во всем этом не было никакого изящества, никакой красоты решения, никакого смысла. И сейчас, в эту самую минуту должно было случится что-то, что остановило бы это безумие. Шерлок подождал еще немного. Ничего не произошло.
- Еще минута моей скуки, Шерлок, - и инспектор получит несмертельное огнестрельное ранение.
Несколько шагов до Лестрейда напомнили Шерлоку о коридоре в тюрьме для смертников. Они с Джоном как-то смотрели об этом фильм. Сейчас, конечно, никто не кричал ему "мертвец идет". Он не бы мертвецом и, если верить Мориарти, не собирался им становиться в ближайшее время. Он был идиотом, и здесь ничего нельзя было исправить.
- Все нормально, - бесталанно соврал ему Лестрейд, положил руку на плечо и немного сжал.
Шерлок беззвучно ткнулся лицом в его шею. Это не имело отношения к приказу Мориарти, все еще нет, но ему надо было обрести хоть какую-то почву под ногами, хотя бы подобие ее. Лестрейд погладил его по спине.
Шерлок не любил, когда к нему прикасались чужие люди - а чужими для него были практически все. Исключения - тех, чьи прикосновения Шерлоку нравились - можно было пересчитать по пальцам. Родители (теперь только мама), Майкрофт (хотя они уже давно не прикасались друг к другу), миссис Хадсон, с недавних пор Джон. И Лестрейд.
Джон, насколько знал Шерлок, придумал себе собственную версию их с Лестрейдом знакомства - в ней фигурировал Шерлок, подсевший на кокаин, и Лестрейд, который помог ему завязать. Верной эта версия не была, но доля правды в ней все-таки присутствовала. Шерлок завязал до того, как встретился с Лестрейдом, и за последние пять лет сорвался всего раз. Но Лестрейд все равно помогал ему и не только тем, что время от времени подкидывал дела или направлял к нему потенциальных клиентов. Шерлок помнил, какими прохладными могли быть пальцы Лестрейда - когда он болел в последний раз, тот сидел с ним, положив ладонь ему на лоб. Это успокаивало, придавало уверенность: в температурном бреду Шерлоку все время казалось, что он падает с дивана, а присутствие Лестрейда обещало - его есть, кому подхватить.
Сейчас Шерлока снова обнимали, только падали они уже оба. И никто не собирался прийти им на помощь. Они могли разве что вместе разбиться о холодный кафельный пол.
- Давай просто покончим с этим, хорошо? - прошептал Лестрейд. - Мы потом с ним разберемся.
- Кхм, - Мориарти откашлялся. - Я на самом деле начинаю скучать.
Шерлок оторвался от Лестрейда, посмотрел на него - тот снова едва заметно кивнул, и Шерлок снова не понял, что ему хотели этим кивком сказать. Надо было отключить все эмоции - Шерлок никогда не думал, что может испытывать столько эмоций зараз - и просто "покончить с этим". Лестрейд, очевидно, думал о том же самом, потому что решительно опустился на пол и потянул Шерлока за собой.
- Ну наконец-то хоть какое-то действие!
Голос Мориарти был... радостным, и Шерлока передернуло. Они с Лестрейдом лежали на холодном полу, но физический дискомфорт не шел ни в какое сравнение с эмоциональным. Ситуация была абсурдной, идиотской, не вписывающейся ни в какие рамки. Шерлок никогда не испытывал к Лестрейду влечения (хотя не раз спал в его постели до того, как переехал на Бейкер-стрит) и сейчас не мог заставить свое тело принять ситуацию. Он никогда в жизни не был меньше возбужден.
- Проблемы, Шерлок? - сочувственно спросил Мориарти.
Шерлок вспомнил о снайпере, готовом в любой момент застрелить одного из них или обоих, и попытался поцеловать Лестрейда. Вышло неловко. Лестрейд пару раз за все время их знакомства прикасался губами к его лбу, и Шерлок демонстративно это игнорировал - потому что иначе пришлось бы как-то реагировать и показать, что ему было приятно. Но поцелуй в губы предназначался для любовников, а ими они не были и никогда не могли стать.
Лестрейд потянулся к брюкам Шерлока - тот дернулся было, но на плече Лестрейда с намеком заплясала красная точка. Шерлок вздохнул и расстегнул ширинку сам.
- Если хочешь, - Мориарти рассматривал ногти, - я могу тебе помочь. У меня есть кое-что, что поможет тебе... воспрять духом.
Он достал из кармана маленький шприц.
- Даю честное слово, что там просто безобидное средство для возбуждения. Никаких наркотиков, никакого яда. Просто маленькая любезность с моей стороны.
"Ты даже сможешь сказать, что не ведал, что творил" осталось непроизнесенным, но Шерлок был уверен - все они подумали именно это.
- Соглашайся, - сказал Лестрейд тихо. - Будет легче не только тебе.
Шерлок кивнул, Мориарти любезно передал ему шприц. Чтобы сделать себе укол, пришлось снять пиджак и закатать рукав рубашки. Еще минуты две после этого ничего не происходило, а потом его тело отреагировало. Шерлока затошнило от ощущения тяжести в паху, даже пришлось прикрыть рот ладонью, вдохнуть запах собственной кожи.
- Теперь нет повода медлить. Я, как фея-крестная, организовал вам этот бал. Так что танцуйте уже.
Лестрейд беззвучно выругался, расстегнул и стащил с себя брюки, оставшись в белье и носках, забрал из рук Шерлока смазку и презерватавы, вынул один из них из надорванного пакетика.
- Быстро надень его.
- Думаете, он справится, инспектор? - озабоченно протянул Мориарти.
- Ты вообще заткнись, - бросил ему Лестрейд и получил несильный, но чувствительный пинок в бедро.
- Это не пуля только потому, что пока меня устраивает развитие событий. Шерлок, немного инициативы!
Шерлок, к своему стыду, и правда едва справился с презервативом. Он и подумать не мог, что прикосновения к себе могут вызвать такое отвращение. У него дрожали руки, а кончики пальцев как будто потеряли чувствительность, но, как бы там ни было, он раскатал презерватив по члену, так и не посмотрев вниз, зафиксировав взгляд на воротничке рубашки Лестрейда. Тот тоже делал... что-то. Шерлок знал, что именно и зачем, стирал это знание, оно снова приходило к нему и он стирал его еще раз, заменяя в своей голове слово "подготовка" неопределенным "что-то". Лестрейд сделал что-то, а потом сказал:
- Давай. Это все равно будет неприятно, так что действуй быстро.
Он повернулся к Шерлоку спиной.
- Мы близки к кульминации, - прокомментировал Мориарти, - к подлинному единению семьи.
Лестрейд обернулся на всхлипывающий звук, который издал Шерлок, изобразил подобие улыбки, отчего стало только хуже, шепнул одними губами:
- Давай.
Что-то должно было случиться. Его могло вырвать, с ним мог случиться припадок, Мориарти мог отменить свое распоряжение, Майкрофт мог прийти на помощь. Что-то должно было случиться, прежде чем он приставил член между раздвинутыми ягодицами Лестрейда и толкнулся вперед.
Ничего не произошло. Лестрейд зашипел чуть слышно, Шерлок замер.
- Не тяни. Дальше.
Шерлок закрыл глаза и постарался представить себе что угодно. Что он, например, с Молли. Или с трупом. Или толкается в собственный кулак. Последнее оказалось проще всего, правильней всего. Лестрейд не двигался, не говорил больше ни слова и даже дышал как-то очень тихо. Мориарти тоже замолчал, видимо, слишком увлеченный зрелищем.
"Я не могу", - думал Шерлок, толкаясь вперед, в "чье-то" тело под ним - "не могу".
Это все продолжалось и продолжалось - ад для самоуверенных детективов - круг, где ты насилуешь своих друзей целую вечность, чтобы спасти их.
Он впервые, наверное, в жизни - или впервые с тех пор, как завязал с наркотиками - не мог сказать, сколько прошло времени, прежде чем ему удалось достигнуть разрядки. И уж точно впервые не получил от оргазма никакого удовольствия - Шерлок сомневался, что вообще сможет когда-нибудь еще получать удовольствие от секса. Ему хотелось прижаться к Лестрейду в поисках утешения, но он изо всех сил старался не дотрагиваться до него больше, чем необходимо. Все вечера, которые они проводили вместе, сидя рядом на диване в квартире Лестрейда, будто исчезли - все воспоминания о близости с Лестрейдом причиняли боль. Шерлок скатился со... своей жертвы, перекатился на спину. У него не было сил, чтобы встать.
Мориарти присел рядом с ним.
- Кажется, тебе это не понравилось, да, Шерлок? Ну извини. Я же не знал, что у тебя нет инцестуальных фантазий. Я сейчас уйду, - он ласково потрепал его по плечу. - А потом можете уйти вы. Надеюсь, вы оба поняли, что случается с любимыми игрушками тех, кто портит мне настроение? Кстати, Шерлок... ты действительно поверил, что в шприце был афродизиак? Вынужден тебя разочаровать. Обычный физраствор плюс глюкоза. Так что подумай на досуге, какие в тебе скрываются демоны.
И он действительно ушел, покачивая головой.
Шерлок онемевшими руками стянул с себя презерватив, подтянул брюки, застегнул ширинку. Он приводил себя в порядок, не глядя на Лестрейда, но все равно слышал, как тот за его спиной встал, коротко застонав, и принялся одеваться.
Шерлок согнулся пополам, выблевывая ужин. Руку Лестрейда, предложенную, чтобы поддержать его, он оттолкнул, именно потому что больше всего хотел этого - чтобы Лестрейд заверил его: все в порядке, и он ни в чем не виноват.
- Тише, тише, - Лестрейд подхватил его, почти силой, и отвел волосы со лба. Шерлоку стало трудно дышать. Прикосновения, раньше успокаивающее, превратились в... Шерлок понятия не имел, как это назвать.
- Сейчас мы пойдем домой, - сказал Лестрейд.
- Тебе надо к врачу, - выдавил Шерлок. - Судя по тому, как ты стоишь, тебе больно, у тебя могут быть разрывы.
- Я с этим разберусь, - Лестрейд сейчас был таким же бледным, как и Шерлок.
Настаивать на посещении врача Шерлок не стал - не посмел. Он мог бы быть осторожнее. Наверно. Он мог... Он мог бы не приходить сюда, не назначать эту встречу, не подставлять никого под удар. Он мог бы просчитать ответ Мориарти. Мог бы сделать так, чтобы ничего не случилось.
- Как только сможешь, сделай анализ крови, - сказал ему Лестрейд, до того, как сесть в такси.
- Он сказал...
- Он мог соврать и соврал. В чем ты и убедишься, если поторопишься.
Шерлок кивнул, зная, что никакого анализа делать не будет. Что он просто не вынесет, если результат окажется отрицательным. Определенность впервые показалась ему несомненным злом. Проще было положиться на слова Лестрейда "он соврал".
В другое время Шерлок положил бы ему голову на колени, наплевав на таксиста и приличия. Но в другое время Лестрейд не смотрел бы в сторону. Теперь ничего между ними не могло быть прежним. Они могли только изображать это, оба зная, что лгут, но сейчас и на это не было сил.
- Езжай домой, - сказал ему Лестрейд, когда они остановились у его дома, - я справлюсь.
В другое время Шерлок и не подумал бы его послушаться, но другое время для них кончилось.
Джона дома, не оказалось, Шерлок подавил искушение позвонить ему - тот мгновенно понял бы, что что-то неладно и вернулся. Надо купить молоко и бобы - несколько мгновений Шерлок провел, поглощенный этим воспоминанием, этой задачей. Потом мозг спешно подыскал новую. Звонок. Ему надо позвонить.
Майкрофт взял трубку после первого гудка и не стал спрашивать, знает ли Шерлок, который сейчас час.
- Мне нужна твоя помощь, - сказал Шерлок.

@темы: Фанфики

---

Маленькая аушка

к "Первому уровню". Не является продолжением фика, потому что этого не случилось и случиться не могло, бвахаха.

шапку лень

Лестрейд молчит, потому что Шерлок говорит на языке отчаяния, а этого языка он знать просто не должен. Отчаяние и Шерлок – очень странное сочетание. В случае Лестрейда еще и пугающее. Он и правда до смерти напуган. Тем, как звучит голос Шерлока, какие простые, почти неуклюжие контрукции использует этот мистер-язык-без-костей. Тем, как Шерлок смотрит – впервые, будто Грег для него – непроницаемая, непреодолимая стена, в которую он на полной скорости собирается врезаться и рассыпаться на куски. «Чертов псих!» - закричал бы любой, оказавшийся на пути, но Грег – стена, и он молчит. Но это не значит, что он собирается дать Шерлоку возможность разбиться.
- Мне нужна информация, - фраза кажется призраком привычных разговоров. Кажется чужеродной в том потоке, что Шерлок на него обрушил, и при этом единственной по-настоящему понятной. Шерлоку нужна информация. Ну, конечно.
- Я не прошу многого, - говорит Шерлок, споря с непроизнесенным отказом, - несколько прикосновений – это не секс. А мне нужно только неколько прикосновений, чтобы создать полноценную модель.
Проще говоря, Шерлок предлагает Лестрейду поучаствовать в создании фантазии о том, как они занимаются сексом, фантазии, которую Шерлок собирается регулярно использовать, чтобы удовлетворять себя. Господи.
- Какие прикосновения? - спрашивает Лестрейд и видит, как в глазах Шерлока пугающее предчувствие долгих переговоров сменяется не менее пугающим энтузиазмом.
- Твои губы, - выпаливает он, - я не знаю, как ощущаются твои губы. Достаточно будет прикосновения к губам и к шее. Я смогу запомнить ощущения и копировать туда, где мне это нужно, но шея и губы – обязательно. Но если губы – слишком, достаточно будет основания шеи, там кожа достаточно чувствительна.
- Дальше, - кивает Лестрейд.
Иногда ему действительно хочется расцеловать Шерлока (чаще – придушить, но случаются ведь и приятные исключения).
- Твой член, - Шерлок замирает, выдыхает, не дождавшись от Лестрейда острой реакции. Это, в отличие от поцелуя, по его мнению, видимо, не принадлежит к категории «слишком» - в состоянии эрекции. Я бы хотел… потрогать.
На «потрогать» Лестрейд чуть не срывается в хохот, «потрогать» - не «провести тактильное исследование», просто «потрогать».
- Ртом тоже, если ты позволишь. Это не будет полноценным минетом, мне просто нужно хорошо представлять себе объем, вес и вкус.
- Шерлок… - мягко говорит Лестрейд, этот тон он приберегал на тот случай, если Шерлок признается ему в чьем-нибудь убийстве.
- Ты не гей. Это выходит за рамки наших отношений. Твоя жена может посчитать это изменой. Она не узнает. После этого я сделаю вид, что ничего не было, я хорошо это умею, ты знаешь, ты сам поверишь, что ничего никогда не случалось. Все будет по-прежнему. Мне нравится с тобой работать.
- Шерлок… - терпеливо повторяет Лестрейд и давится продолжением, когда Шерлок неожиданно хватает его за лацканы пиджака.
- Просто согласись, - почти рычит он, - просто согласись, потому что мне это нужно. Я не могу больше. Ты не представляешь, сколько ресурсов уходит на бессмысленные попытки вообразить то, для чего не хватает исходных данных.
Лестрейд действительно не представляет. Когда он дрочит, в голове вспыхивают яркие кадры из порно, грязные словечки, снова кадры вразнобой, его не хватает даже на то, чтоб прокрутить в голове полноценный сценарий – только картинки и рука на члене.
- Извини. Извини, – Шерлок отпускает его и отходит на шаг, сцепляет перед собой руки, будто хочет раскрошить собственные суставы, - я больше не прикоснусь к тебе без разрешения. Мне это нужно. Пожалуйста, Грег.
Свое «пожалуйста» он произносит с верой пятилетнего ребенка в волшебство этого слова (и в то, что использовать его нужно как можно реже). Лестрейд знает, как Шерлок умеет просить, на что он готов, чтобы добиться своего, но сейчас это что-то другое. И дело не в предмете просьбы даже, но в степени «надо», которую Шерлок вкладывает в свои слова. Как будто это вопрос жизни и смерти. Как будто секс с кем бы то ни было может стать вопросом жизни и смерти.
- Послушай, - в одно слово Лестрейд вкладывает весь свой навык нажима на подозреваемых, и Шерлок не перебивает его, - послушай, все это очень… неожиданно. И мне надо как-то утрясти это у себя голове. А тебе нужно поспать. Потому что, уж прости, но я абсолютно уверен, что ни на какую «запись» сейчас ты не способен. А я после двух суток на ногах точно не готов предоставить тебе материал для исследования. Понимаешь?
Шерлок настороженно кивает.
- Я тебя сейчас поцелую и это будет… просто поцелуй. Не для копирования. Потом мы повторим, если захочешь. И ты поедешь к себе. И будешь спать.
- Я поеду к себе, - послушно повторяет Шерлок, и непонятно кто кого сейчас зачаровывает.
Лестрейд шагает вперед, обхватывает ладонью затылок Шерлока и гладит, чуть нажимая.
- Вот так, - говорит он, а потом касается губами губ и длит это прикосновение, но не углубляет.
Шерлок, едва Лестрейд прекращает поцелуй, откидывает голову назад, стремясь не потерять ни одного мгновения, пока ладонь Лестрейда покоится на его затылке.
- Это бесполезно, - говорит он наконец, - ты поцеловал меня сейчас, когда ты гладко выбрит, мне захочется узнать, как это, когда ты царапаешься щетиной. Я подержу твой член в руке и во рту, а потом буду сходит с ума, пытаясь представить, каким ты можешь быть между моих бедер, когда не возбужден. Это не сработает.
- Тогда мы повторим, - говорит Лестрейд, - сколько потребуется.

@темы: Фанфики

---

Первый уровень

Название: Первый уровень
Авторы: Ариабарт пушистый и в фуражке, Алэй Лан
Пейринг: ГЛ/ШХ в некотором смысле
Рейтинг: R (ладно, там есть слово "член", но кого этим в наше время удивишь)
Размер: 2693 слова
Дисклеймер: Ни на что не претендуем
Предупреждения Ну...с предупреждениями как раз сложно. То есть я чувствую, что они нужны, но не могу сформулировать. Это ангст и флафф до такой степени, что мы решили пока не доносить этот фичок до сообщества. Посвящается всем, кто когда либо писал о Греге Лестрейде, безнадежно влюбленном в Шерлока Холмса) со всем нашим злорадным хихиканьем.

Что бы там ни думал Джон (при полном потворствовании этому заблуждению со стороны Шерлока), его сосед прекрасно разбирался в оттенках «хорошо», «немного нехорошо», «абсолютно недoпустимо» и «тебя за это повесят, Шерлок». Просто иногда ему было наплевать, а иногда (чаще всего в случае Донован и Андерсона) ему даже доставляло удовольствие поступать «немного нехорошо». И Джон, кстати, над этим чаще всего хихикал, хоть и пытался потом Шерлока вразумить.
В список «абсолютно недопустимого» входило, к сожалению, множество приятных вещей. Например, нельзя было подойти к Лестрейду и сказать: «Я держал бы твой член во рту, пока ты пишешь этот отчет. Я забрался бы к тебе под стол и держал бы твой член во рту, пока ты пишешь отчет и вспоминаешь, как блестяще я раскрыл это дело».
Недопустимо. Точка. И даже более невинные вещи…
«Я хочу убрать это дурацкое одеяло, вместо этого погладь меня по волосам, проведи ногтями по шее. И если ты это сделаешь, можно оставить одеяло. Можно фотографировать меня, показывать за деньги, можно сделать этот укол, хотя я совершенно точно не заразился столбняком».
Тоже. Недопустимо.
И, если так, то почему не думать о чем-то невозможном?
«Я хочу, чтоб ты меня отшлепал. Tы говорил, что меня нужно выпороть, ты, возможно, даже представил нечто подобное на мгновение, и поэтому смутился. Хочу чувствовать твою ладонь. И твое беспокойство, ведь ты будешь беспокоиться за меня до, после и во время, даже если будешь абсолютно уверен, что эта процедура мне на пользу».
Или даже о чем-то, что совершенно точно находится за гранью вероятного в этой вселенной.
"Я хочу провести с тобой вечер. Хочу, чтобы ты пошел не домой, к жене, а на Бейкер-стрит, ко мне. Я хочу сидеть рядом с тобой, пока ты смотришь телевизор, разговариваешь с Джоном или читаешь книгу. Я хочу, чтобы ты приобнял меня одной рукой и водил кончиками пальцев по моей спине".
Проще было бы спровоцировать Лестрейда на порку.
Шерлок знал, как относился к нему Лестрейд. Тот ценил его в качестве ресурса для раскрытия преступлений. Тревожился за Шерлока, как за бывшего наркомана. Уставал от него, приходил от него в отчаяние. Лестрейд был привязан к нему, даже больше, чем к кому-нибудь из своей команды.
И все.
По меркам нормальных людей, этого было больше чем достаточно. По меркам любого нормального влюбленного – мало. По меркам Шерлока, который не принадлежал к числу нормальных влюбленных и нормальных людей вообще – бесконечно малой величиной, стремящейся к нулю. И с этим ничего нельзя было поделать. Ничего из тех вещей, узнав о которых Майкрофт не поморщился бы, а Лестрейд не ужаснулся. Лестрейд любил жену, любил детей, дорожил семьей. И был абсолютно гетеросексуален, если отбросить теорию о всеобщей бисексуальности. У Шерлока не было способа заполучить его.
Оставались только чертоги разума и фантазии, выстроенные в них. Это тоже было "нехорошо". Хотя миллионы людей во всем мире грезили о тех, с кем не имели возможности соединиться или даже просто встретиться – о звездах, спортсменах, политиках, просто богачах, Шерлок понимал, случай с Лестрейдом – особый. Захоти, он даже услышал бы голос Джона, рассказывающий ему, что использовать образ близко знакомого человека в своих сексуальных (и не только) фантазиях, причем часто в присутствии этого самого человека, нехорошо. Шерлок поспорил бы, что, коль скоро он ничего из этого не собирается воплощать в действительность, все равно, что происходит у него в голове.
Придумывает же он, в конце концов, убийства. Впрочем, нет. Про убийства ни Джону, ни Лестрейду знать не стоило.
Шерлок не позволял себе думать - мечтать - фантазировать слишком часто. Это отвлекало, сбивало нужный настрой. Но иногда он разрешал себе: когда заходил в тупик в каком-нибудь деле, когда Джон был особенно недоволен им, после тяжелых разговоров с мамулей. Или когда не спал несколько дней кряду. В такие моменты он давал воображению волю и видел.
Лестрейда - Грега, в его фантазиях он всегда был Грегом. Который выглядывал из ванной комнаты с зубной щеткой во рту и сердито или весело спрашивал о какой-то бытовой ерунде, вроде снова пропавших носков или подозрительного пятна на рукаве его рубашки ("Что ты с ней делал, Шерлок?").
Грега, который, увидев, как Шерлок устало трет переносицу, привлекал его к себе, не обращая внимания на взгляды сотрудников Ярда. ("Устал? Тебе надо домой, я отвезу, подожди, я только возьму плащ."
Грега, спящего в его постели.

***

- У нас не так много возможностей что-то сделать, - Лестрейд вздохнул и устало потер шею. - Я объявлю Мориарти в розыск...
- Нет, - резко сказал Шерлок. - Никому в Ярде не удастся его найти. Он может позволить вам найти его, если это будет соответствовать его планам, ты хочешь сыграть в одну из его игр, Лестрейд? В качестве пешки? Потому что на фигуру большего значения ты не тянешь.
- И я тебя люблю, - Лестрейд взял ручку со стола и принялся рассеянно вертеть ее в руках. - Спустить все на тормозах? Сделать вид, что Джон просто вышел погулять, споткнулся и запутался во взрывчатке? Эти бывшие солдаты, такие рассеянные...
- Мориарти займется Майкрофт, - Шерлок смотрел, как пальцы Лестрейда обнимают ручку. - Ты знаешь, как он относится к тем, кто покушается на мою безопасность.
- Я волновался, когда ты пропал.
- В отличие от Джона, я никогда не был в опасности.
- Мориарти псих, разумеется, ты был в опасности!
- Он не стал бы причинять мне вред, не сейчас.
- Что значит "не сейчас"? Шерлок!
Грег взял его ладони в свои.
- Будь осторожен, ты знаешь, как я... как ты мне нужен.
- Мне это не нравится. Хотя Майкрофт лучше подходит для охоты на психов, - Лестрейд швырнул ручку на стол. - Ладно. Я спрячу все концы. Как Джон?
- Он привык к... постоянным неприятностям.
Лестрейд хмыкнул.
- Передай ему привет.

***

Джон, возможно, не понял бы его. Если не можешь добиться кого-то - найди себе другого, хотя бы на одну ночь. Конечно, у Шерлока это получилось бы без особого труда. Проблема заключалась в том, что у других шансов возбудить его было меньше, чем у правой руки Шерлока. Да что там, даже у нелепого куска силикона или киберкожи из секс-шопа было больше шансов на успех. И нет, у него не было никаких проблем с эрекцией. Просто ему нужен был один конкретный человек. Никто, похожий или нет, ни один другой инспектор полиции с седыми висками и карими глазами (даже если бы их существовало множество) не смог бы заменить Шерлоку Лестрейда - Грегa. А раз замена была невозможна, не следовало и пробовать. Шерлок и сам прекрасно справлялся. К тому же, наверняка, в реальности Лестрейд не смог бы оценить некоторые сценарии по достоинству.
Например, он совершенно точно не стал бы прижимать Шерлока в морге. Не стал бы заставлять Шерлока раздвигать ноги и прогибаться так, чтобы было удобно взять его. То есть, конечно, не стал бы, но даже если вообразить, что они встречались бы, вели себя как пара, даже в этом случае - вряд ли. Скорее всего, Лестрейд настоял бы на том, чтобы об их отношениях знало как можно меньше людей. Или нет. На этом бы настоял сам Шерлок, предвосхищая опасения Грега. И они не стали бы так рисковать.
Фантазии, таким образом, разделялись на два уровня. На первом Шерлок представлял себе их "нормальное" партнерство. С общей постелью, долгим или торопливым ("Шерлок, я тебя очень люблю, но сейчас начнется "Доктор Кто" сексом. С совместным душем, с выбором и приготовлением еды. На втором Шерлок представлял себе то, на что не согласился бы Грег с первого. Грег второго уровня был его тёмным двойником. Он никогда не был по-настоящему жестоким с Шерлоком, но он мог взять его в любых обстоятельствах, в любом месте, в любое время. Мог позволить себе наплевать на любые социальные условности.

***

- Только ты, Шерлок, способен пойти в театр и наткнуться на убийство. На убийство, совершенное на сцене.
- В том, что сотрудники Скотланд-Ярда настолько невезучи, нет моей вины.
- Эй! Ты еще обвини нас в том, что мы не можем предотвратить несовершенное преступление, - Лестрейд посторонится, пропуская одного из констеблей, и потянул Шерлока за собой. - Мы на дороге стоим, иди сюда. Быстро расскажи мне все, чтобы я знал, как мне это упаковать в рапорт.
- Я все рассказал Джону.
Лестрейд поднял бровь.
- Я оставил ему сообщение, он не связывался с тобой?
- Как ни странно, нет. У него есть своя жизнь, наверное, - Лестрейд вздохнул, он часто вздыхал, общаясь с Шерлоком. - Где он, кстати?
- Занят... в другом месте.
- Свидание? - Лестрейд улыбнулся слишком понимающе.
- Я не слишком люблю цитировать Джона, но уверен, что его фраза будет самым лучшим ответом. Мы не пара, Лестрейд. Он имеет полное право ходить на свидания с кем угодно.
- Как скажешь. Но он все равно тебе нравится.
- Ты не возражаешь?
- Почему я должен возражать? Давай, Шерлок, порази меня своими умозаключениями.
- Разумеется, я возражаю. Ты думаешь, мне приятно, когда все считают, что ты принадлежишь ему, а не мне?
Грег прижал Шерлока к стене, не обращая внимания на раскрытую дверь.
- Твоя ревность беспочвенна, и ты это знаешь, - Шерлок задохнулся от поцелуя. - Мне не нужен Джон.
Нет, думает Шерлок, это неправда.
- Джон не интересует меня в этом смысле.
Грег улыбнулся и оставил на шее Шерлока засос - прямо над воротником. Его заметила Донован и насмешливо поинтересовалась, кто настолько спятил или настолько в отчаянии, чтобы связаться с психом.
- Не сказал бы, что я особенно отчаялся, - отозвался Грег, и Донован изумленно открыла рот.
Шерлок вздернул подбородок и поправил воротник.
- Черт побери, - Лестрейд посмотрел на часы, когда Шерлок замолк. - Может быть, я даже успею домой до того, как дети уснут. Спасибо, Шерлок.
- Не стоит благодарности, инспектор.

***

Рождество, предсказуемо (по мнению Джона) и не без помощи Шерлока (объективный факт), превратилось в ад кромешный, как для окружающих, так и для него самого. Все началось с того, что к ним пожаловал Лестрейд. И это было неправильно. Шерлок, разумеется, был в курсе причины, по которой Лестрейд не встречал Рождество с женой. И его выводило из себя сходство ситуации с его фантазиями и различия, которые превращали это сходство в злую насмешку. Лестрейд не должен был приходить сюда просто, чтоб сбежать от семейных неурядиц. Грег должен был прийти ради Шерлока. И рядом больше никого не должно было быть. И Шерлок сыграл бы Грегу на скрипке что-то интереснее дурацкой рождественской песенки, от которой пришла в восторг миссис Хадсон. Вместо этого нужно было терпеть присутствие Джона (не самый раздражающий фактор), присутствие дурацкой подруги Джона (легко устранимый фактор, но Джону не понравится... уже не понравилось), Молли (вот с ней вышло действительно "нехорошо", но Шерлок остро и внезапно обозлился из-за гримасы, которую состроил Лестрейд при виде глупых женских ухищрений, предназначенных, к тому же, не для него). Он попросил прощения и поцеловал Молли в щеку, на мгновение его даже посетило понимание того, что и сам он может существовать в чужих фантазиях на нескольких уровнях... А потом раздался тот-самый-звук, и все окончательно полетело кувырком.
Единственным положительным моментом во всем этом было то, что Шерлок перестал сравнивать Рождество-в-реальности и то, что придумал он: ему было не до того. Звонок Майкрофту, поездка в морг, опознание тела, а потом Шерлок не выдержал. Он не знал, была ли у Майкрофта такая же привычка... придумывать радующие его события, а время, когда он мог просто спросить об этом, давно прошло.
"Что с нами не так?"
Вернувшись домой, Шерлок с облегчением взялся за скрипку. Ему нужно было подумать, а во время игры к нему никто не стал бы подходить с соболезнованиями или с вопросами.
Грег подошел бы.
- Это не твоя вина, Шерлок, - Шерлок услышал эти слова и почувствовал, как его обняли со спины. Грег был ниже него ростом, совсем немного, это не мешало ему класть подбородок на плечо Шерлока.
Шерлок продолжал играть, наслаждаясь теплыми объятиями, слыша спокойное, равномерное дыхание позади себя и чувствуя, как ему становится немного легче.

***

После падения Шерлоку пришлось полагаться только на свою память и это, откровенно говоря, было меньшей из всех его проблем. Меньшей, но все же проблемой. Ему так отчаянно не хватало всех, ради кого он сделал шаг с крыши, всех, кого ему пришлось покинуть. Всех, кто, возможно (скорее всего, наверняка) не простил бы ему этого вынужденного трюка, этой игры на их чувствах. Того, что он сделал их скорбь частью своего плана.
- Он сохранит свое место, я гарантирую это, - сказал ему Майкрофт и, конечно, не соврал.
Шерлок знал, как много для Грега значит его работа, он не должен был лишаться еще и ее. Хотя нет, "еще и" было уже с первого уровня, но Лестрейда, в любом случае, не должны были уволить. Даже без Шерлока он был одним из лучших.
За время своей мнимой смерти Шерлок позволял себе фантазировать гораздо чаще. Он знал, что не встретится с Лестрейдом через несколько дней, не будет вынужден держать лицо и не выдавать, что прошлой ночью представлял, как тот смеется, входя в его тело. Можно было... расслабиться. У Шерлока больше не было ленивых, скучных дней, он постоянно был в напряжении, на охоте, выступая одновременно в роли дичи и охотника. Ему нужен был отдых, и он давал его себе.
В Риме он сходил к собору Святого Петра - Грег держал его за руку, рассказывал, как он однажды почти попал сюда, но дочка серьезно заболела, и поездку пришлось отложить, а потом все времени не было, я так хотел тут побывать, Шерлок.
Во Франции... Во Франции Грег был рад, что ему удалось освежить свои знания французского - бабушка всегда делала вид, что не понимает ни слова по- английски, когда я приезжал к ней... ты никогда не говорил, что знаешь французский, Шерлок!
Сидя в гостинице в Германии и глядя на снег за окном, Шерлок представлял, как Грег подошел к нему - пойдем гулять, Шерлок? На площади рождественский рынок, я о них читал, выпьем глинтвейна. Я тебе пару елочных украшений куплю.
Шерлок слышал его смех.

***

Конечно, он был ненормальным, какой нормальный человек справился бы с задачей, поставленной перед Шерлоком? Строго говоря, он не был одиночкой без поддержки, но действовал сам по себе, удерживая опасность на уровне, не предполагающем вмешательство. После каждого успешно завершенного этапа Шерлок награждал себя - представлял себе, как возвращается. И, разумеется, фантазии его не имели ничего общего с прогнозом того, каким могло оказаться возвращение на самом деле. К черту прогнозы, достаточно было того, что именно с реальностью Шерлоку,в конце концов, пришлось бы иметь дело. Сейчас ему нужно было совсем другое. Шерлоку нужен был Грег, удерживающий его с такой силой, будто боялся, что он растает. Целующий его так, будто делал искусственное дыхание, пытался вернуть жизнь чьим-то холодным губам - губам Шерлока.
Иногда Грег объяснял Шерлоку, какой он идиот, прежде чем стиснуть его в объятиях. Иногда он сдавленно говорил "Господи" и падал в кресло, после чего Шерлок садился к нему на колени. Иногда Шерлок приходил к нему ночью, когда Грег уже спал. В таких случаях он стоял в одних пижамных штанах, со следом от подушки на щеке, и молча смотрел на Шерлока, пока тот не дотрагивался до него, убеждая, что это не сон.
"Я скучал по тебе, Шерлок". "Мне так тебя не хватало".
Эти две фразы Грег говорил всегда, в любой версии, неважно, смеялся он при этом, вытирал слезы, держал Шерлока за руку на улице, обнимал его в постели или лихорадочно раздевал, прижав к стене.

***

- Господи, мне тебя так не хватало, - сказал Лестрейд, когда к нему вернулся дар речи.
Потер грудь с левой стороны. Тяжело сел в кресло, прикрыл лицо ладонями на мгновение, потом подскочил, сделал несколько шагов к Шерлоку, стоящему (застывшему) на месте.
- Я скучал по тебе. Скучал по тебе, ты, ненормальный. И это был ты, ведь так? Все эти аресты...
Шерлок кивнул.
- Кто бы сомневался. Я знал только одного человека, способного на такое. Шерлок...
Лестрейд хотел сказать еще что-то, шевельнул губами, а может, и правда сказал, но Шерлок не слышал. Звук в вакууме не распространяется, а в этой комнате больше не было воздуха.
-...лок, что с тобой?
Лестрейд держал его, обнимая слишком крепко, поддерживая. Легко хлопая, а потом поглаживая по щеке.
"Я сошел с ума, - подумал Шерлок. - Вероятно, Лестрейд ударил слишком сильно, так что я сразу попал на первый уровень".
- Слава Богу, ты вернулся, - Лестрейд прижался лбом к плечу Шерлока.
Никогда раньше, ни в каких ситуациях Лестрейд не вел себя так, даже когда Шерлок принес ему анализы на наличие наркотиков в крови за последние шесть месяцев - все отрицательные.
Шерлок обнял Лестрейда в ответ, услышал тихий смешок.
- Я тоже скучал, Лес... Грег, - сказал он. Он не был уверен, что мог называть так Лестрейда - "Грег" существовал только в его фантазиях.
Ему нужны были новые данные. На секунду Шерлок позволил себе представить, что за прошедшие три года изменился не только он.

@темы: Фанфики, sherlestrade

---

Фанфик: Цветы для Брандта
Название: Цветы для Брандта
Автор: Алэй Лан
Бета: Arasi
Фандом: The Bourne Legacy+Mission: Impossible - Ghost Protocol
Категория: слэш
Пейринг : Итан Хант/Уильям Бранд
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: Мне ничего не принадлежит, и я ни на что не претендую.
Размещение: свободное
Комментарии автора: Этот фанфик написан и посвящен прекрасному клипмейкеру и просто замечательному во всех отношениях человеку - Arasi. Знакомством с тобой я по-настоящему горжусь, а твои работы не перестают меня удивлять и вдохновлять. Спасибо за этот пейринг, воспламенивший мой мозг, за то, что этот фик вообще появился. За толковые замечания, за воодушевляющие комментарии, позволившие мне довести дело до конца) За второй маленький-но-гордый в моей жизни.

- Он мне нужен. Вы сказали, что я могу подобрать команду для выполнения задания, и он в эту команду входит.
- Агент Брандт получил другое задание.
- Он приписан к группе «Миссия невыполнима», почему меня не оповестили? Почему я узнаю об этом только сейчас?
- Агент Бранд получил другое задание. В вашу группу он больше не входит, считайте, что вы оповещены.

Итан представляет себе облако-гриб, воображает взрывную волну, сметающую все здесь нахрен, и это помогает успокоиться. Больше нет смысла долбиться в эту стену. Теперь у него две задачи – найти замену Уильяму и узнать, куда и почему его запихнули. И для того и для другого срок выполнения – вчера. Можно сказать привычный режим работы. Незаменимых нет, спецов хватает, пускай даже конкретно с этими спецами ты не спасал мир, не стоит умалять их достоинств. Они хороши. Уильям лучше. Уильям подходит именно ему, а Итан всегда бесится, когда его по чьей-то прихоти лишают идеально подходящих инструментов. И когда его людей отправляют на «другие задания», а потом утверждают, что это уже не его люди.
Это должно было стать их пятой совместной миссией, не считая ту, первую, которая, за исключением конечного результата, была одной большой катастрофой. Почти рутинное, по их меркам, задание, у них была неделя на подготовку, и за три дня до начала операции Бранд исчез. Что могло потребовать такой спешки, грозившей успешному выполнению задачи, что могло потребовать присутствия в другом месте именно Уильяма? Почему его вывели из «Миссии»? Ответы ему давать, естественно, никто не торопился. Гораздо хуже было то, что молчал сам Уильям. Он, разумеется, не мог позволить себе позвонить по-приятельски: «Привет, меня переводят, увидимся в пятницу, как обычно, там все обсудим», но он молчал по всем экстренным каналам, о которых они успели договориться. Камера хранения, библиотека, игровой форум – ни одной зацепки – Уильям не смог или не захотел дать ее.
Операция в итоге прошла гладко. По возвращении Итану сообщили, что агент Бранд героически погиб на «другом» задании.
- Он уже не входил в вашу группу, но было решено, что вам следует знать.
Такое трогательное человеколюбие – ни подробностей, ни приглашения на похороны, ни тела. И никаких, естественно, гарантий, что Уильям действительно мертв, а не в процессе умирания в руках каких-нибудь ублюдков.
Когда, спустя несколько часов, прошел сигнал о проникновении в убежище, Итан вздохнул с облегчением. Сработала не охранная сигнализация – тот, кто оказался внутри хотел, чтобы о нем узнали, и знал, как именно это сделать.
В убежище он попал только спустя пол суток, тщательно запутав свои следы и оставив возможных наблюдателей в уверенности, что сейчас он находится совсем в другом месте и будет находиться там еще несколько часов.
- Тебя объявили мертвым, - сказал он вместо приветствия.
- Я на это рассчитывал.
Выбираться из спального мешка Уильям не стал.
- Ранен?
- Нет.
- Но не в порядке?
- Не совсем, да, - Уильям дотянулся до открытой бутылки воды, сделал несколько жадных глотков, - меня пытались убрать свои. Не только меня, но я, похоже, единственный выживший.
- Кто остальные?
- Все участники программы. Это долго объяснять.
- Значит, зачистка.
Уильям только кивнул, как будто говорить ему было физически трудно.
- Собираешься исчезнуть?
В убежище были документы, деньги и оружие. Чего в нем точно не было, так это лишнего времени. Даже если Брандт числился погибшим, ему следовало поторопиться.
- Не уверен, что получится. В том виде, в котором меня бы устроило. Я на препаратах, Итан. Программу свернули, запас достать не получилось. У меня кончается время. На самом деле уже кончилось, разве что последствия запаздывают, но я не знаю, сколько продержусь.
- Какие последствия?
- Когнитивная деградация, сенсорная абстиненция…Мозги в кашу, если опустить термины. К тому же, я не знаю, почему я до сих пор в нормальной физической форме, и сколько это продлится.
Итана подавил неприятную вспышку дежавю.
- Идеи, зацепки, возможные источники? Ты ведь вызвал меня не для того, чтобы я подержал тебя за руку.
Уильям улыбнулся.
- Это было бы тоже неплохо. Но я надеялся на большее. Насколько я понимаю, зачистить должны не только экспериментальные образцы, но и всех, кто над ними работал. Они оставляют только информацию – не людей. С несколькими я встречался лично во время исследований, возможно, кто-то из них еще жив. СМИ, по крайней мере, на этот счет пока молчат, уверен, массовый отстрел или череду самоубийств среди ученых они заметили бы.
«Экспериментальные образцы» - это Уильям сказал и про себя в том числе. Итан ни разу не видел, как он принимает какие-либо препараты. Вопросы вроде «зачем ты стал участником» или «почему не сказал мне раньше» пришлось проглотить – они, в отличие от решения проблемы, могли подождать.
В свою очередь, Уильям не спросил, знает ли Итан, чем рискует, собираясь помочь ему, и почему готов на этот риск. В смысле незадавания лишних вопросов они хорошо подходили друг другу. Как и в других смыслах.
В списке возможных кандидатов на спасение (отличная мотивация, чтобы захотеть поделиться информацией) значилось пятеро человек. К тому времени, как они покинули убежище, четверо из них уже были мертвы, и СМИ действительно не умолчали об этом прискорбном факте. Имя Марты Шерринг, пятого кандидата, совпадало с именем единственной выжившей в лабораторной бойне, так что выбора особенного не оставалось.
- Я ее хорошо помню. Мы встречались с ней тринадцать раз в общей сложности…
Итан ухмыльнулся.
- И это были худшие свидания в моей жизни. После одного ее укола, я чуть не сдох.
- Ну, наше первое свидание тоже было…
- Незабываемым. По крайней, мере свидания с ней проходили в стерильных условиях, а не на дне реки. Надеюсь мы ее…застанем.
Итан снова взглянул на фото. Красивая, умная. А сейчас еще и очень испуганная, если вообще живая. Он от души желал, чтобы у мисс Шерринг было, чем расплатиться за свое спасение помимо красивой мордашки и оленьих газ. Чтобы у нее нашлось что-то для Уильяма.

- Больше не помню наизусть «Иллиаду».
- Я даже не читал, - неизвестно с какой целью соврал Итан.
- За последние три года я не забывал ничего. Наверно, появились еще пробелы. Регресс развивается быстро.
- Забывать что-то нормально. Даже неплохо иногда. Мне кажется, без «Иллиады» в голове ты выглядишь лучше.
- По крайней мере, пока я помню, о чем она.
- Отлично. Будет чем закадрить нашего доктора.

Кадрить однако пришлось способами более нетривиальными – убрать группу зачистки, поджечь дом, совершить пробежку по лесу. Некоторым девушкам нравится погорячее, знаете ли. С этого момента, Итан знал, их будут искать прицельно. Раньше или позже, но он или Уильям все равно попадут в поле зрения, а это значило, что их фора себя почти исчерпала.
Как и везение, потому что препаратов у доктора не оказалось, где их достать она тоже не знала. Одну хорошую новость им все же удалось вытянуть – зеленые таблетки Уильяму больше не требовались, физический коллапс ему не грозил, но поводок, наполовину оборванный все еще впивался в горло, рискуя задушить. Производство таблеток в Маниле уже должны были свернуть – на это требовалось гораздо меньше времени, чем на зачистку человеческого фактора. Итан с тщательно скрытым изумлением слушал про изменные хромосомы и вирус – удивительно, насколько спокойнее стала доктор Шерринг, когда ей дали возможность вволю поговорить о любимой, вне всяких сомнений, работе. Уильям для нее был «пятым». Интересное совпадение, учитывая, под каким номером она была в их списке, но они при этом все же знали ее имя.
В маленький мотель они вселялись по отдельности. Итан выждал час, прежде чем подняться в свой и постучаться в дверь соседнего.
- Спит, - кивнул Уильям в сторону спальни.
- Что теперь?
- Помогу ей отправиться подальше отсюда. Может, у нее получится затеряться.
- Я не о ней спрашиваю.
- А больше не о чем. У меня два дня. Потом мне станет все равно. Тебе лучше вернуться.
- Так не пойдет.
- Ты достаточно подставился. Через два дня я стану просто тупым. Еще через два – пускающим слюни идиотом. И, знаешь, концепция эвтаназии мне близка, но я сам справлюсь. Ты сделал, что мог. Просто иногда миссия действительно невыполнима.
Итан, не слушая дальше, потащил его за собой в номер. Уильям не сопротивлялся.
- Утром мы еще раз спросим доктора. Хорошенько спросим, я уверен, она знает больше, чем сказала.
- Хорошо. И если она не скажет ничего нового, ты уйдешь.
«Черта с два» подумал Итан, серьезно кивая. Время для лишнего вопроса пришло:
- Почему ты согласился стать подопытным?
- За этим, - Уильям мотнул головой в сторону зеркала, - за тем, кем являюсь сейчас. Мне было нечего терять. Ты хоть представляешь себе, каково это – быть практически слабоумным? Нет, конечно, ты же Итан Хант, - в исполнении Уильяма это прозвучало почти как «Джеймс Бонд» - насмешливо и по-настоящему восхищенно одновременно. - Я помню это. Я был ровно настолько умен, чтобы понимать, какой я тупой. Помню, как это, когда пытаешься что-то усвоить, и понимаешь, что просто физически на это не способен – мозги не работают. Буквально слышишь их скрип. На самом деле, когда соглашался, я не знал даже, какими могут быть результаты. Не понял бы, даже если бы мне объяснили. Я подорвался на мине, чудом выжил, меня должны были комиссовать из армии. Я просто хотел остаться. И я согласился, когда мне сказали, что нужно будет принимать таблетки и регулярно сдавать анализы. Я был им благодарен за эту возможность. Я у них в ногах был готов валяться за то, что меня не выкинули, как мусор, которым я и являлся. Вот посмотри…
Уильям открыл ноутбук, зашел на сайт, посвященный павшим героям. Выбрал одну из фотографий, кликнул, открывая отдельную страницу. Кеннет Джеймс Китсом, двадцать шесть лет. Погиб в 2006. Несмотря на знакомые черты, Итан едва узнал в этом человеке более молодую версию Уильяма. И дело было не в форме или другой стрижке – с фотографии на него смотрел абсолютно другой человек.
- Посмотри на бездну интеллекта в этих глазах. Я обожал армию и приказы. Понятные, простые приказы, которые у меня хорошо получалось выполнять. И только после таблеток я над этими приказами стал задумываться. Ну разве не ирония судьбы – они сами сделали меня способным к сопротивлению. Ненадолго, впрочем. И знаешь, я ведь не говорил им – с меня хватит ваших экспериментов, мы в расчете, я хочу нормальную жизнь, домик, жену, троих детей и собаку. Отвалите. Я ведь готов был и дальше принимать, что скажут, колоть, что нужно. Готов был сдохнуть в одной из их операций…
Итан легко коснулся плеча Уильяма, тот обернулся.
- На него, ты бы так не посмотрел. Мы бы с тобой даже не встретились.
- Как я смотрю?
- Вот так, - ответил Уильям, перед тем, как поцеловать.

Они оба знали, что всё к тому идет. Взаимное влечение такая штука – его трудно не заметить. Особенно, если работаешь в тесном контакте. Особенно, если ты привык быть внимательным. Секс между ними всегда оставался возможностью нереализованной, но все равно возможностью. Как будто они дали друг другу шутливое обещание «когда-нибудь» и не торопились его выполнять. Не было смысла торопиться – работа трахала обоих изощреннее, чем это получилось бы у них друг с другом. Итан не заводил связей внутри команды, но связь с Уильямом возникла сама собой и даже не требовала физического подтверждения. Просто иногда, после ставшего традиционным «миссия выполнена» Итан смотрел на Уильма, и одним взглядом говорил «я могу взять тебя здесь и сейчас». Уильям на том же языке отвечал «да, можешь», облизывал губы быстрым нервным движением. А потом кто-то из них произносил дурацкую шутку и напряжение сменялось хохотом и взаимными подначками.
И вот теперь «когда-нибудь» наступило, и Итана в нем не устраивало только то, что в сознании Уильяма оно явно совпадало с «напоследок». Секс в качестве прощального жеста всегда представлялся ему ужасной банальностью. Идея желания близости как проявления симптома отмены препарата нравилась ему еще меньше, но перед ним все еще стоял Уильям, которого он знал, а не тот другой, который мог придти на смену. Почти странно было осознавать, что этому Уильму он не отказал бы, даже не мелькай никогда у него в голове подобных мыслей, подобных картинок, где они…
Они целовались, вжимаясь друг в друга. Притираясь бедрами, толкаясь и переступая с места на место, будто в танце. Итан запустил ладони под футболку Уильяма, почувствовал, как вздрогнули живот и ребра.
- Это ведь не для того, чтобы ты потом мог со спокойной душой откинуть копыта? – спросил он, едва заставив себя прервать поцелуй.
- Вариант «расслабиться и забыть обо всем» тебя больше устраивает?
- Да.
- Тогда давай. Заставь меня забыть. Считай, что я воспользовался поводом, чтобы переспать с непревзойденным Итаном Хантом.
Уильям поглаживал его через брюки, горячая ладонь жгла через два слоя ткани, и к этому жару хотелось быть ближе. Так близко, как вообще возможно.
- Хочу втрахать тебя в матрас, - Итан предпочитал по-возможности честно озвучивать свои намерения. Именно этого он сейчас хотел – именно так. Именно сейчас не понимал, почему повода не нашлось раньше. Более приятного, менее категоричного в своей безнадежной требовательности.
- Если не кончишь мне в рот за минуту, я тебе даже позволю, - сказал Уильям, опускаясь перед ним на колени.
Итан только ухмыльнулся вызову, прозвучавшему в его голосе, а потом изумленно и как-то беспомощно застонал, когда вокруг головки его члена сомкнулись чужие губы. Поставленная перед ним задача сразу показалась на порядок сложнее. Уильям брал в рот глубоко, до самого горла и, казалось, без малейших усилий. Итан следил, не отрываясь, за его движениями, за тем, как его член исчезает во рту, не в состоянии закрыть глаза даже чтобы хоть немного отвлечь себя.
- Минута, - прошептал Уильям, отстранившись.
- У тебя в голове работает обратный отсчет даже когда ты отсасываешь?
- Да, но я его не озвучиваю.
- Десять минут до того, как я начну тебя иметь. Четыре минуты до того, как ты меня попросишь.
Итан провел большим пальцем по влажному краю губ Уильяма, ощутил быстрое прикосновение языка, зубов.
- Это инструкция? – Уильям улыбался, глядя на него снизу вверх.
- Это прогноз, - пообещал Итан.
На третьей минуте, в дверь их номера постучали.
Все время, пока доктор объясняла, каким образом можно компенсировать медикаменты (вколоть хренов вирус, а потом молиться) Итана не покидало ощущение, что ему врезали по яйцам. Судя по выражению лица, ощущения Уильяма были схожими.
- Значит все-таки Манила, - сказал он, когда доктор снова ушла к себе, оставив им не слишком надежный, к сожалению, план расположения лабораторий. На этот раз она действительно сделала, что могла. По сравнению с их положением час назад, даже этот план был качественным скачком вперед. И их единственной надеждой. Теперь следовало обдумать, что они смогут сделать для доктора. Так, чтобы не тратить время, которого у них не было.
- Я пока займусь пропусками и ее паспортом, - Уильям отошел к столу.
- Лететь втроем?
- Другие варианты?
- Пока ищут ее, а не нас. Разумнее разделиться. К тому же она сказала, что не сможет тебе помочь, если что-то с вирусом пойдет не так. Ей надо залечь на дно, не пересекая границ, не появляясь в аэропортах.
- А потом?
- Если мы не доберемся до вируса или доберемся, но ты не выживешь, я вернусь и помогу ей выбраться из страны. Ты ведь об этом беспокоишься?
- Хорошо, - Уильям кивнул, - принимаем этот вариант в работу.
- Тогда я знаю, к кому нам следует обратиться, - Итан не мог сдержать улыбку, набирая номер, - Бенджи… Да, я знаю, сколько времени. Мне нужно, чтобы ты помог мне спасти одну очень умную и очень красивую девушку. Нет, я не шучу. И боюсь нам понадобятся силиконовые маски…

- Ты грязный манипулятор, - сказал Уильям, не отрываясь от стола, когда Итан закончил разговор, - силиконовые маски…поверить не могу, что ты это использовал против него.
- Время для запрещенных приемов, Беджи справится. И, если он получит удовольствие в процессе, кому плохо. Тем более, что маски действительно хорошая идея, учитывая, что наша доктор в розыске вполне официально помимо объявленной охоты.
- Что не отменяет того, что ты грязный манипулятор.
С последним Итан согласился безропотно. Несколько следующих часов они провели в деятельном молчании, занятые каждый своей частью подготовки. Итан любил такую обстановку, она его успокаивала, внушала уверенность. Видит бог, немного уверенности им бы не повредило.
Уильям, наконец, поднялся из-за стола, вздохнул, потягиваясь, прочистил горло, прежде чем сказать:
- По поводу…
- У меня ведь оставалась еще минута.
- Я не об этом, хотя да, оставалась. Я выполнил тест. Быстрота решений и количество правильных ответов – результат на двадцать процентов хуже моего последнего.
- Это значит, ты все еще умнее большинства.
- Это значит, я деградирую.
- Ты ведь не будешь просить пристрелить тебя прямо сейчас, когда у нас есть план? - неожиданно для себя огрызнулся Итан.
- Нет. Но тебе нужно знать, я уже специалист не того уровня, на который ты привык рассчитывать. И тебе нужно будет учитывать, что через двенадцать часов ситуация станет хуже. Помнишь тех, кто стрелял по всплывшему телу с ракетой?
Итан кивнул, не понимая еще, к чему Уильям ведет.
- Считай, что с тобой рядом будет один из них. Если ты будешь меня переоценивать по привычке, мы погибнем оба. Чем более…тупым ты будешь меня считать, тем лучше.
- Никогда бы не подумал, что это может стать залогом успеха, - невесело усмехнулся Итан.
- Привыкай. И я не сказал спасибо за то, что ты ввязался во все это.
- Не словами, но…- Итан выразительно посмотрел на его рот, дождавшись, когда Уильям облизнет губы.
- Это не было благодарностью. Скорее уж актом чистого эгоизма.
- Мне нравится твой эгоизм, - Итан взглянул на пиликнувший о полученном сообщении телефон, - Бенджи прибыл. Я доставлю доктора на встречу.
- Я буду готов к твоему возвращению, так что мы тоже сможем выдвинуться.
- Напутственный поцелуй?
- Отвали уже. Не надо изображать из себя озабоченного козла, только чтоб отвлечь меня. Я тоже тебя хочу.
Итан закрыл за собой дверь. Уильям улыбался, значит, отвлечь хоть немного все же получилось.

Контроль оба миновали без проблем и встретились уже на борту. Стоило воспользоваться временем полета, как вынужденной передышкой и отдохнуть. Черт знает, какой расклад их ожидал в Маниле. Аэропорты, несомненно, уже взяли под контроль. Искали доктора, но частый гребень мог зацепить и их, несмотря на маскировку. Узнать наверняка было невозможно, и худший вариант развития событий всегда следовало держать в голове. Конторе уже следовало догадаться, что в одиночку Шерринг выбраться не смогла бы, значит, они будут искать возможных помощников. Уильям, несмотря на свой статус мертвеца, должен был появиться в списке потенциальных (и к тому же заинтересованных) кандидатур. Они ничего не знали об устранении других подопытных, но, если с ними со всеми все прошло гладко (в определение «гладко» в этом случае входило обязательное наличие останков для идентификации) смерть Уильяма, учитывая факт его случайного выживания после первой атаки, в итоге должна была вызвать сомнения.

Сомнительный мертвец как раз прошел мимо по направлению к туалетам. Итан проводил его взглядом, размышляя, что меньше чем для занятий сексом, туалеты в самолетах предназначены только для подделки пропусков. О возможной турбулентности пока, к счастью, не предупреждали.
Он закрыл глаза в надежде подремать. Ему приснился Уильям, стоящий перед ним на коленях. По подбородку у него текли слюни.
- Считай, что я один из них, - сказал он, хихикая и наводя на Итана пистолет.
Пинок в спинку его кресла оказался как нельзя более кстати, сзади извинились, и Итан чуть не поблагодарил за своевременное пробуждение. Кресло Уильяма все еще оставалось пустым.

Из аэропорта они отправились прямиком к проходной завода. Будь у них больше времени и ресурсов (черт с ними, с ресурсами – хотя бы времени) можно было бы выкрасть одного из имеющих достаточный доступ, под его личиной проникнуть внутрь, выкрасть вирус без шума. Теперь им предстояло идти практически напролом, зная, что как только они воспользуются пропуском доктора, на них спустят всех собак. Легенда, прикрывающая Уильяма (если им повезло настолько, что она продержалась так долго) рассыпется окончательно, как и его, Итана, репутация и статус, преданного конторе специалиста. А когда они будут знать, с кем имеют дело, они будут знать и то, в каком состоянии Уильям будет после введения вируса. Проще говоря, они будут знать их слабое место и ударят именно туда. А у них сейчас не было времени даже, чтобы организовать безопасное убежище, так что после операции предстояло воспользоваться услугами обычной гостиницы. Это в том случае, если «после» у них вообще случится. Не безнадежный расклад, в безнадежные Итан не верил, но очень близко к тому.
«Некоторые миссии действительно невыполнимы» произносит в голове голос Уильяма, в то время как его обладатель спрашивает, стоя напротив:
- Мы готовы?
Итан кивает. Перед глазами вспыхивают и гаснут цифры обратного отчета. Время пошло.

На производственную линию они проникают, не прилагая особенных усилий. Розовая роба и шапочка для волос – не лучшая маскировка, но пока работает.
- Наверху, - кивает ему Уильям, и Итан узнает человека, раздающего указания. Он выглядит слишком спокойно для предупрежденного о возможном вторжении, но не стоит этим обнадеживаться. Охранники тоже не выглядят настороженными – для них день наполнен привычной рутиной, не включающей в себя присутствия двоих спецагентов. Итан едва сдерживается, чтобы не скрестить пальцы. Пока все чисто . И его безошибочное до сих пор чутье соглашается – чисто, но не слишком, что обычно означает ловушку.
Вход в лаборатории предсказуемо охраняется лучше, но в этот момент срабатывают несколько мелких взрывных устройств. Ущерб невелик, но шума хватает, чтобы спровоцировать панику среди работающих на линии. Двоих охранников они снимают бесшумно, пропуск доктора срабатывает и это по-настоящему хорошая новость. Итан подозревает, последняя на сегодня, если не навсегда.

- Как мы выбрались? – спрашивает его Уильям часом позже.
Его колотит, футболка мокрая насквозь от пота, и Итан не уверен, что вопрос обращен к нему, а не к одной из галлюцинаций.
Уильям старается держать глаза открытыми, и это, похоже забирает остатки его сил – давление на плечо Итана усиливается. Вверх по лестнице Уильяма приходится тащить на себе, в номере относительно чисто, даже чище, чем можно предположить во виду холла. Итан сваливает Уильяма на кровать, раздевает, обтирает холодным полотенцем, приносит воду, и это все, что он может сделать. Не имеет значения здесь или в стерильной лаборатории, с врачами или без – Уильям либо выживет, либо нет. Первый этап пережили шестеро из десяти инфицированных, и это, откровенно говоря, отличный результат для эксперимента. Уильям сильный, но достаточно ли? Не сыграет ли с ним злую шутку невероятное напряжение последних последних суток, недостаток сна, страх. По крайней мере, он не ранен. На них обоих ни царапинки и иначе как чудом это и не назвать. Кто-то с той стороны серьезно облажался. Кто-то их упустил. И этот кто-то сейчас приложит все усилия, чтобы исправить ошибку. Ориентировки на них уже должны были разослать с пометкой, что один из разыскиваемых серьезно болен. Итан помнит профессионально-внимательный взгляд портье. В такой дыре внимательность – залог целостности имущества если вообще не выживания. Их засекут. Вопрос только в том, успеет ли Уильям оклематься.
Со стороны кровати доносится стон, Итан уходит в крошечную ванную снова намочить полотенце.
- Это тест? Если я пройду, смогу остаться? - спрашивает Уильям, не открывая глаз, вздрагивая от прикосновений влажной ткани.
- Я хочу, чтобы ты остался – отвечает Итан, зная, что его не услышат, - ты пройдешь, я обещаю.
Уильям остервенело чешет руку, сдирает пластырь, прикрывающий место укола – маленькую красную точку.

Не было никакой торжественной паузы, никаких сомнений – даже удивительно, насколько обыденно и быстро произошло то, ради чего они прорывались в лабораторию. Несколько секунд, чтобы открыть хранилище и найти промаркированные ампулы, несколько секунд, чтобы зарядить шприц, несколько секунд, чтобы найти вену и вколоть. Уильям и сам смог бы сделать укол, но Итан, не спросив разрешения, взял шприц, дождался уверенного кивка.
- В порядке?
- Пока да, - ответил Уильям, улыбнувшись, - спасибо. Надо торопиться, пока я не поплыл.
В лабораторию спустя несколько мгновений ворвалась охрана, и это сыграло им на руку – их могли просто заблокировать в помещении, стянув достаточно сил, чтобы взять. Кто-то серьезно ошибся…

Уильям продолжает шептать и вскрикивать. Итан старается не вслушиваться, он сыт по горло чужими стыдными тайнами. Бред это бред – он живет по своим законам. Это, как радиопомехи – не стоит пытаться осмысливать обрывки.
- За что тебя сослали? Влюбился? – Спрашивает Уильям и добавляет утвердительно, - Влюбился.
Итан заставляет его немного приподнять голову и выпить воды.
- Влюбился, - повторяет он.
И это звучит так же просто и страшно, как «сошел с ума», «пропал без вести», «погиб при исполнении».
- Неужели это наяву, - Уильям смеется, кашляя, почти захлебываясь, - неужели наяву?
И Итан не может остановить их призрачный диалог. Уильям спрашивает у него, пускай и не у того него, который сидит сейчас у кровати, снова укладывая холодное полотенце на лоб.
- Наяву. Убедишься, когда проснешься.
Уильям старательно и монотонно декламирует детские стихи, Уильям поет строевые песни, Уильям снова кричит, Итан зажимает ему рот.
Через час Уильям успокаивается и засыпает по-настоящему. Наверно, это хороший знак, но температура все еще высокая. Итан и сам отключается минут на двадцать, подскакивает, проверяет пульс, и снова прикрывает глаза. Еще минут через двадцать нужно будет проверить обстановку снаружи.
Для раннего утра в таком оживленном районе слишком тихо. Итан успевает увидеть желтые ограничительные ленты, разворачивается и идет обратно, у дверей гостиницы – группа захвата.
Нет смысла пытаться прорваться внутрь. Если Уильям не в состоянии двигаться, Итан его все равно не защитит. Если он пришел в себя, надо оттянуть часть внимания и предупредить.
Итан выходит из укрытия в зону прямой видимости, снимает из пистолета двоих у дверей (ранены – еще часть группы останется на месте, чтобы помочь) и срывается с места. На бегу набирает номер телефона, оставленного у кровати. По всем законам жанра ему положено слышать только длинные гудки, но голос Уильяма отвечает «ухожу по крыше». Итан смеется, отбрасывая телефон в сторону и бежит, преследуемый истошными свистками полицейских, что даже кстати – Уильям сможет отследить его направление. В узком проходе между домами они встречаются – если, конечно, можно назвать встречей, прыжок на голову преследователя, который Брандт выполняет с высоты третьего этажа. Что в принципе снимает вопрос о его физическом состоянии.
- Так ты теперь крутой.
- Я и был крутым. За нами послали спеца, смотри на опору.
Итан смотрит и видит мужчину с легкостью спускающегося по металлической конструкции. Он, определенно, не принадлежит к числу любителей паркура. Уильям смотри на него с неприятным узнаванием – как зверь, почуявший зверя.
- Программа, - кидает он, - другая. Сколько у них этого дерьма?
С пешеходного моста они спрыгивают на автобус, Уильям уводит мотоцикл у какого-то парнишки, тот кричит, пуская полицию по свежему следу.
Спец не отстает, он, собственно и представляет основную проблему. Он преследует их, не считаясь с возможными жертвами среди гражданских. Да и среди полицейских тоже, судя по патрульной машине, которую ему вряд ли предоставили на добровольных основах. Итан стреляет вполоборота, стараясь не дать ублюдку высунуться.
- Гребаный терминатор, - говорит он, - когда, после столкновения машины с бетонным ограждением, тот продолжает преследование на свежеизъятом полицейском мотоцикле и ранит Уильяма в ногу. Итан всаживает в него две пули и почти не удивляется, когда этого оказывается недостаточно, чтобы остановить его окончательно.
Уже у самого порта спец снова их догоняет, Уильяма ведет от кровопотери и мотоцикл теряет равновесие, их протаскивает по земле, Итан поднимается и упирается взглядом в ствол, направленный на него, но, вопреки обстоятельствам, аккуратная дырка между бровей появляется не на его лбу. Спец падает, как подкошенный. Итан оборачивается в сторону стрелявшего – в сторону Уильяма. Тот слабо улыбается в ответ, морщится от боли и отключается.
Переговоры с перепуганным насмерть капитаном одной из пришвартованных посудин, достаются на долю Итана. Вполне справедливый расклад, учитывая альтернативу, а главное наличие золотого ролекса в сумке.

Никому из них не приходит в голову прижать другого где-нибудь на корабле. Не то место, не то окружение, не те обстоятельства, их будто отбрасывает во время до поцелуя, во время молчаливого согласия «когда-нибудь». Уильяму нужно восстановиться после ранения, к тому же у него периодически скачет температура, хотя до кризиса подобного той ночи в гостинице больше не доходит, а период слабости быстро сменяется приливом сил.
Незамеченными они прибывают в Гонконг – в этом муравейнике легко спрятаться, а прятаться им теперь нужно тщательно. Не один из них не обладает наивностью достаточной, чтобы считать, что их преследование завершилось со смертью спеца. Спецов хватает. И ради того, чтобы поймать или уничтожить вышедший из под контроля эксперимент и агента-отступника, ресурсов, человеческих или технических, жалеть не будут. Их не оставят в покое, но покой им не особенно нужен. Покой это лишь необходимый для восстановления этап, предшествующей новой операции. Теперь их новая операция – выживание Итан надеется, что она будет длительной. По крайней мере, он готов приложить к этому все усилия.
- Я прыгал с парашютом с крыши этого здания, - говорит он Уильяму.
Тот, прикинув высоту и скорость падения, крутит пальцем у виска.
- У тебя должна была быть очень уважительная причина.
- У меня она была, - улыбается Итан, осознанно или нет вкладывая в эту улыбку вопрос.
«Сегодня?»
Уильям облизывает губы, едва заметно кивает.
Произносит, едва за ними закрывается дверь номера:
- Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…
- Я обещал заставить тебя попросить, - Итан ухмыляется, Уильям продолжает отсчет, - хорошо. Если ты сейчас не попросишь меня, и я имею в виду хорошенько не попросишь, я подожду до завтра. Я к тебе пальцем не прикоснусь.
Уильям давится воздухом на тридцати, смотрит, как будто не уверен в том, что именно услышал.
- Двадцать пять, - любезно продолжает за него Итан, - двадцать четыре, двадцать три. Мы ведь действительно можем подождать. Ни к чему торопиться. Семнадцать, шестнадцать.
- Пожалуйста, - говорит Уильям, добавляет прежде чем Итан заставляет его уточнить, - пожалуйста, трахни меня. Хотя я говорю это только, чтобы спасти твою гордость, ты, читер. Все равно, пожалуйста, трахни меня.
Итан шагает ему навстречу.
- Цель оправдывает средства. Особенно в условиях недостатка времени. Сегодня ты еще попросишь по-настоящему.
Уильям просит. Просит, упираясь лбом в сложенные перед собой кулаки, выгибаясь под пальцами и языком Итана. Просит, когда Итан уже внутри, но не торопится двигаться. Просит, когда ему отчаянно не хватает руки на члене. Просит, когда ему не дают сорваться. Итан, пусть и не сразу, удовлетворяет все эти просьбы. Тело, вздрагивающее под ним, он знает до мелочей, хотя впервые исследует настолько подробно. Уильям не боится выглядеть уязвимым потому что уверен, что его не ранят сильнее, чем он в том нуждается. Не боится показывать, чего хочет, потому что все эти желания читает в глазах Итана. «Когда-нибудь» превращается в «здесь и сейчас», а потом сменяется вспышкой безвременья. Когда Итан открывает глаза, Уильям смотрит на него. В его глазах новый отсчет.

Эпилог

- Когда я вижу, как ты куришь, мне хочется снова тебя отыметь.
Уильям в ответ чуть приподнимает брови, снова затягиваясь.
- Из нас двоих вроде как я здесь сверхчеловек. И у сверхчеловека ноет задница.
- Тогда прекрати заниматься сексом с этой сигаретой. Мне тоже нужен отдых – еще раз меня убьет.
- Ты себя недооцениваешь, - Уильям докуривает до конца, не сделав ни малейшей попытки поторопиться.
Итан смотрит на него, не отрываясь, хотя по-хорошему следовало бы закрыть глаза и позволить себе отключиться. Отдых действительно не помешал бы.
Он не впервые в жизни переживает период голода в отношении партнера, когда любых прикосновений, любой степени проникновения недостаточно, но опыт в этом смысле мало что значит. Не важно, сколько было тех, к кому он испытывал подобное – голод в отношении Уильяма не становится менее острым или более привычным.
- С таким взглядом ты бы мог играть какого-нибудь вампира.
- Я выгляжу настолько изможденным?
- Вампиры отлично выглядят в кино. Как и спецагенты.
- Как и мутанты, - не остается в долгу Итан.
Уильям улыбается, приложив два пальца к виску, Итан фыркает.
- Ты пытаешься взять под контроль мой разум?
- Скорее внушить тебе пару мыслей.
- Выебать тебя?
- Нет, это твоя собственная.
- Тогда не получается. Она глушит остальные сигналы.
- Может, следует просто поменять полярность, - Уильям прикрывает глаза, сдвигает брови, изображая усилие.
- Выебать меня?
- Уже лучше. И только подумай, на что я буду способен, когда разовью этот навык.
- По поводу навыков. Бенджи вышел на связь. Он передал Марте, что у нас получилось тебя компенсировать, и она…
Уильям страдальчески морщится.
- Для этого даже не нужно быть телепатом. Она хочет обследовать меня. Хочет колоть меня иголками, взять все возможные анализы, провести все возможные тесты. Хочет заполучить свой уникальный образец. Господи, помоги мне.
- Она единственный специалист в этой области. Она лояльна. И, что немаловажно, жива.
- Знаю, - Уильям трёт лицо ладонями, - она наш единственный ключ. И мне самому хотелось бы узнать, что я теперь из себя представляю. И как долго смогу функционировать в таком состоянии.
- Ты ведь и сам проходил тесты.
- Да. Немного улучшил свои результаты по каждой шкале. Я имею в виду результаты до окончания приема таблеток.
- Хорошая новость. Документы будут готовы через три дня, так что мы сможем вылететь.
- Значит, еще три дня, - Уильям снова прикладывает пальцы к виску, - не думай, что у тебя получилось меня отвлечь.
Итан помнит множество улыбок Уильяма, но от этой – тёмной, обещающей, почти опасной – у него перехватывает дыхание.
- На самом деле мне понравилась идея со сменой полярности.

@темы: Подарки, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мы все же выложили это)))

04.12.2011 в 17:13

Пишет  Ариабарт пушистый и в фуражке:

Фандом: Tytania
Авторы: Алэй Лан, Ариабарт пушистый и в фуражке
Пейринг: Всякие Посторонние Чуваки/Ариабарт, Жуслан/Ариабарт
Рейтинг: NC-17
Варнинг (он же ахтунг): Видите Обоснуя? А в том углу? А в этом? А во-о-он там, вдали? Не видать зверушку? ВОТ! Нету его тут, мы убили его с особым цинизмом! Потому что к чему Обоснуи, когда есть возможность полюбоваться на Берти снизу! Так что это порнуха, беззастенчивая. А между порнухой стоят предложения, смущенно притворяющиеся сюжетом. WIP.

Апды И вот она - новая глава, наполненная дрочем бессмысленным и беспощадным

запись создана: 04.12.2011 в 17:17

@темы: Фанфики, Tytania

---

По случаю

временного улучшения открыла дневник. Простите, иногда буду исчезать с радаров - мне так спокойнее.
Из последних новостей и достижений: я прочитала прорву фиков по ШХ, прикончила фильмографии Фримана и Камбербетча, соответственно. Грейвз на очереди.
Маленький-но-гордый отправился на РСИЯ в третий раз. Не за победой, не за шорт-листом даже, но так, черт возьми, приятно было выбирать Титанию из списков фэндомов. Мы даже омегаверс туда турнули. Стыд? Не слышал.
Я написала три шерстрейда, которые почти никому не понравились, по этому поводу постигла новые глубины авторского дзена. Все три отвечают одной нехитрой формуле - два извращенца нашли друг друга. Причем количество прочитанных англофиков явно сказывается - один из шерстрейдов в комментах обозвали переводом) А, может, названия виноваты))) Есличто всё здесь
"Хижина в лесу" крутойкрутой фильм.
Хочу "Проблему Вурмана", но ее пока нигде не выложили. Там Мартин в очках и костюме.

@темы: Фанфики, Tytania, sherlestrade

---

Фик из серии

"подрочить и сжечь", но маленькому-и-гордому нечего терять кроме жалких остатков стыда и здравого смысла. Но даже жалкие остатки и того и друго принуждают нас постить фичок под списочек, в который вы, собственно, имеете счастливую возможность записаться...

*провожает взглядом воображаемое перекати-поле, заменяет его воображаемой же толпой читателей*

Так вот!

02.05.2012 в 23:44

Пишет  Ариабарт пушистый и в фуражке:

Tytania+omegaverse=muahahahaha!

Какие только извращения не пробирались в маленький-но-гордый (кстати, если вы знаете что-нибудь, что еще не пробралось - let us know!). Вот и омегаверс пришел и порушил наши стройные ряды, потому что трава оказалась вкусной и очень, очень, ОЧЕНЬ забористой.

Вы не знаете, что такое омегаверс? Вы таки многое теряете.

Вот тут краткая справка по миру: velvet-mace.livejournal.com/346617.html

И конечно, разумеется, очевидно, мы не могли не принести это добро нашему горячо и во всех позах любимому Ариабарту. Текст очень специфический (бггг), поэтому пойдет под список. Так что - если вы хотите прочитать про омега!Берти, свистните и глубины нашего морального падения откроются вам...

От себя добавлю для англонечитающих или почтинечитающих (мне лично соавтор все на пальцах объяснил), что это фик по Титании с краткой поправкой вселенной, заключающейся в том, что в оной вселенной существуют шесть полов, а не два, и к тому же люди рождаются сабами или доминантами.

Апды. Оно!!! http://rociel.diary.ru/p176035768.htm

запись создана: 03.05.2012 в 00:18

@темы: Фанфики, Tytania

---

Титания. Психическое

Решила достать из закромов парочку фиков. Оба принадлежат к той категории текстов писать которые приятно, а выкладывать странно. Теперь пусть здесь лежат хотя бы ради освежения тега, которым я подозрительно давно не пользовалась. Фики не связаны между собой событийно, разве что тема страхов, причем страхов довольно специфических в них повторяется. И, да, первый был написан, чтобы запихнуть ОТП в одну кровать, а второй - в ванну)

Жуслан

"И это тоже пройдет" думает Жуслан, не подозревая себя в цитировании. Он придет в норму, раз уж он почти оправился после исчезновения Ариабарта, разве его возвращение не должно излечить все раны вместо того, чтобы наносить новые? Антидепрессанты Жуслан продолжает принимать исправно, даже сомневаясь в их эффективности. Можно притупить горе - в этом он вполне убедился, но против страха таблетки бессильны. Он боится снова потерять Ариабарта, и страх этот едва ли не сильнее радости. Можно ухватить один шанс из миллиона и вывести поврежденный корабль из неудачного гипера, но даже это сумасшедшее везение не дает гарантий, что завтра ты не умрешь смертью, быть может, менее романтической, но оттого не менее необратимой. Люди смертны, Ариабарт смертен, и это понимание почти стоит Жуслану разума. Его решения по-прежнему адекватны, он справляется со своими обязанностями все так же блестяще, и только это внушает надежду в собственную прочность. Это и тот факт, что Ариабарт рядом.
На смену кошмарам приходит бессонница, и Жуслан не знает, что хуже - дурные сны или неспособность заснуть вовсе. Ариабарт не исчезнет, если он закроет глаза, но в переговорах с собой Жуслан терпит крах. Неважно, насколько глупы и беспочвенны страхи, раз они имеют над ним такую власть.
Ариабарт просит разрешения остаться у Жуслана на ночь как раз тогда, когда сам Жуслан уже готов умолять об этом - просто не может сформулировать. Ему нет дела до того, насколько жалко он будет выглядеть, но фраза Ариабарта "я сегодня с тобой посижу" избавляет его от этого. Сидит Ариабарт в итоге лежа, прижимая к себе Жуслана, который в кольце его рук засыпает мгновенно. Пижама у Ариабарта новая, хотя все его вещи, разумеется остались в целости и сохранности. Просто пижамы у Ариабарта никогда не было по той причине, что спать ему больше нравится без нее, но ради Жуслана и остатков правил приличия он
готов поступиться этим. Жуслан понятия не имеет, как долго ему будет необходимо это, но знает точно, что Ариабарт будет приходить к нему
столько, сколько нужно, и к благодарности за это даже не примешивается стыд за собственную слабость - у Ариабарта помимо прочих его талантов есть потрясающее умение делать вид будто все так и должно быть. Именно так он ложится рядом с Жусланом, щекочет его шею влажными после душа волосами, гладит по спине, заставляя расслабиться. Как будто это нормально, как будто так было всегда. Ничего особенного, ничего
требующего какого-то отдельного обсуждения. Для Жуслана его запах надежнее любой колыбельной - такое вожделение наоборот. Близость, которая не возбуждает, а успокаивает. Просыпается Жуслан всякий раз от того, как Ариабарт аккуратно отодвигается от него. Жуслан продолжает лежать с закрытыми глазами - утренняя эрекция Ариабарта, определенно, не то, на чем следует концентрировать внимание в их положении. Зато минут через двадцать можно встать, чтобы позавтракать вместе, чувствуя себя при этом отменно выспавшимся.
Жуслан не обманывает себя мыслью, что с ним уже все в порядке. Для того, чтобы убедиться в этом, нужно провести ночь в одиночестве, но от одной мысли об этом его передергивает. Зависимость взамен бессонницы - не тот обмен, который Жуслана может устроить, но он не в состоянии принять решение, полагаясь в этом на Ариабарта. Когда тот решит, что Жуслан уже оправился или когда ему просто надоест и захочется провести ночь с кем-то другим...Уже пошел второй месяц, и Жуслан уверен - не сегодня, так завтра. Нужно быть готовым к этому.Жуслан просыпается среди ночи от того, что ему в ягодицы через два слоя ткани упирается твердый член. Ариабарт шепчет что-то, чуть дергает бедрами. Жуслан не смеет пошевелиться, отчетливо понимая, что, если Ариабарт проснется сейчас, он уйдет. Шепот невозможно разобрать, никаких имен, разве что знакомые успокаивающие интонации, которые сейчас действуют на Жуслана с противоположным эффектом. Будто не получив ответа, Ариабарт вздыхает и отворачивается от него. Утром Жуслан впервые пропускает его уход и думает, что сегодня лучше принять снотворное заранее. Но когда он снова видит Ариабарта в собственной спальне, от облегчения его едва не валит с ног и это, наверно, заметно. Внутри шевелится гаденько любопытство - успел ли Ариабарт с кем-нибудь сбросить напряжение. Если да, то у Жуслан больше шансов, что он придет и
завтра. Если нет...память о ночных прикосновениях мгновенно отзывается тяжестью в паху, но Ариабарт в эту ночь спит спокойно и лишь под утро осторожно отодвигается от Жуслана.
- Не уходи.
Ариабарт не выглядит смущенным - привычная мягкая улыбка. Он не пытается задрапироваться простыней или что-то в этом роде.
- Мне пора. С тобой все в порядке?
- Нет, - говорит Жуслан и, чувствуя себя последним ублюдком, - кладет Ариабарту ладонь на пах.
Ариабарт не вздрагивает, не отстраняется, только на мгновение прикрывает глаза.
- Если это имеет отношение ко мне, я не против.
- Ты даже не возбужден.
Чистая правда, но Жуслана это обстоятельство не останавливает.
- Не важно. Я хочу, чтобы ты был со мной.
Последняя фраза не иносказание, не синоним "трахнуть" или "заняться сексом", Жуслан и в самом деле, хочет, чтобы Ариабарт был с ним, что бы это ни
значило.
- Давай сегодня обойдемся без радикальных мер, - говорит Ариабарт, вытряхивая Жуслана из пижамы, прижимаясь к нему.
Гладит Жуслана все в той же успокаивающей манере, будто и сейчас пытаясь убаюкать. Но прикосновения без преграды ткани приобретают совсем другой оттенок. Жуслан у же через пять минут толкается Ариабарту в ладонь. Ариабарт трется об него бедрами, выдыхает через рот. Жуслан кончает быстро, Ариабарту требуется чуть больше времени, а потом он прижимает к себе Жуслана, будто боится, что тот убежит, передумает, попросит больше не приходить...
- А радикальные меры?
Ариабарт целует его в шею.
- Если ночью ты будешь не против. Мы можем обойтись и без этого, - добавляет он, не спрашивая какая такая муха сегодня укусила Жуслана. Как
будто ничего странного сейчас и не произошло. Жуслан чувстует себя готовым перенять его точку зрения.

Ариабарт

- А другой вариант? - спрашивает Ариабарт так осторожно, будто боится насторожить Жуслана, и Жуслан, разумеется, сразу настораживается.
- Я думал тебе понравится дом у озера. Чудесный вид, если верить фотографиям.
- В озере как раз и проблема, - Ариабарт хмурится и смотрит в свою чашку, а не на Жуслана, - большие водоемы. Мне становится немного не по себе
рядом с ними.
- Это всегда было? - недоуменно спрашивает Жуслан, вспоминая их многочисленные чаепития с видом на пруд. Берти тогда было не по себе? Это в собственном-то поместье?
- Нет, - отвечает Ариабарт тоном пациента стоматолога, который понимает, что больной зуб все равно придется вырвать, - побочный эффект той подводной битвы.
- Ты не говорил.
- Не до того было, а на "Руне" водоема глубже моей кружки нет.
- То есть ты недавно это заметил?
- Можно и так сказать, - соглашается Ариабарт, который явно не прочь закончить этот разговор.
- Берти...- говорит Жуслан тоном "я все равно из тебя все вытрясу"
- Жуслан, - отвечает Ариабарт, подразумевая не то вежливое "ничего подобного", не то категоричное "черта с два".
- Значит дом у озера отменяется. Отпуск у океана я полагаю тоже, хотя отпуск отменяется в любом случае. Ну хоть ванну мы принять вместе можем? - последнее сказано в шутку и только по реакции Ариабарта Жуслан понимает, сколько в этой шутке наприятной правды, - в ванне тебе тоже неуютно?
- Я все равно предпочитаю душ, - врет Ариабарт, слишком невозмутимо отхлебывая из чашки.
- Ты же сам рассказывал, что любишь ванну с пеной.
Нехорошо обращать против людей их же секреты, более того, секреты расказанные в обстановке исключительно интимной, но Жуслан искренне уверен, что ничего
другого ему не остается. К тому же обмен, произошедший тогда был равноценым - Жуслан рассказал, как лизнул железный поручень во время одной поездки с отцом, которая пришлась на местную зиму. Правда Жуслану тогда было пять, и ошибки он не повторял, а Берти от своего пристрастия не избавился. Точнее теперь-то избавился, но не тем способом, который мог бы вызвать у Жуслана одобрение. К тому же Берти в пене так и остался нереализованной фантазией.
Ариабарт молчал уже минуты две, то ли не находя слов, то ли пытаясь сдержать те слова, что нашлись.
- И что ты собираешься с этим делать?
- Ничего. Пройдет.
- А если не пройдет?
- Душ тоже неплохо.
- Как знаешь, - примиряюще говорит Жуслан и тут же, противореча себе, добавляет, - а если и правда попробовать вдвоем? Я имею в виду принять ванну.
У Ариабарта дергаются бровь и уголок рта.
- Прямо сейчас? - спрашивает он так обреченно, что Жуслан почти готов отказаться от своей затеи.
- Я все приготовлю, - говорит он прежде, чем жалость возьмет вверх, - просто попробуем, хорошо?
- Хорошо, - кивает Ариабарт, а его глаза кричат "плохо! очень плохо!"
Ванна достаточно велика, чтобы с комфортом разместить двоих. "Большой водоем" ухмыляется Жуслан, пробуя достаточно ли теплая вода. Набирать
ванну сразу представляется ему идеей неверной, так что Жуслан просто следит, чтобы она прогрелась.
- Все готово, - говорит он, вернувшись к Ариабарту, который за время его отсутствия, кажется, даже не пошевелился. Жуслан почти уверен в том, что придется применить силу, но Берти встает из-за стола самостоятельно, в его шагах отвага и твердость человека, восходящего на эшафот. Жуслан наблюдает, как он раздевается, избавляясь от собственной одежды почти в унисон.
- Здесь нет воды, - говорит Ариабарт, расправляя плечи.
- Правильно, - Жуслан смотрит исключительно ему в глаза. Во избежание, - мы сядем в пустую ванну, постепенно наполним ее водой. Отследим, какая глубина станет для тебя слишком дискомфортной.
- Ты напоминаешь мне сейчас одного сумасшедшего ученого.
- Я понял, о ком ты. Залезай.
- Я чувствую себя глупо, - говорит Берти
"Зато выглядишь замечательно" хочется сказать Жуслану, но вместо этого он говорит "Я тоже", затыкает сток, устраивается напротив и открывает воду, когда вода поднимается чуть выше щиколоток, спрашивает.
- Ну как?
Ариабарт вместо ответа пожимает плечами. Расслабленным он не выглядит, но и испуганным не выглядит тоже.
Вода прикрывает бедра, Ариабарт закрывает глаза.
- Уже? - спрашивает Жуслан.
- Терпимо, - отвечает Ариабарт, не открывая глаз.
- Лучше открой, - советует Жуслан, - ты в ванне со мной. Ты ведь понимаешь, что здесь ничего не может случиться.
- Я понимаю, - отвечает Ариабарт тоном человека, которого варят живьем и при этом спрашивают о качестве дров для костра. По виску сползает капля пота.
- Давай по-другому. Обопрись на меня спиной, - говорит Жуслан, приглашающе разводя колени, но Ариабарт, кажется не в состоянии оценить всю степень непристойности этой сцены. Но приглашением пользуется. Жуслан кладет руки ему на плечи, а потом смыкает на груди.
- Так легче?
- Да, - отвечает Ариабарт, и в его голосе действительно облегчение.
Вода продолжает наполнять ванну. В какой-то момент Ариабарт напрягается так, будто готов вскочить на ноги.
- Все хорошо, - говорит Жуслан, стараясь не усиливать объятие. Руками Ариабарта все равно удержать не получится, - Как это?
- Мне просто очень хочется уйти отсюда, - говорит Ариабарт, пока Жуслан целует его в затылок. - Ты не думаешь, что уже достаточно?
- Нет, - отвечает Жуслан, и Ариабарт подчиняется.
Ванна почти наполнена, вода приятно теплая, но Ариабарт мелко дрожит будто от озноба, и Жуслан впервые думает, что, возможно, он ошибся, что, возможно, шоковая терапия не лучший из вариантов.
- Это только ванна, - повторяет он, - я с тобой, ничего не случится.
То что он испытывает сейчас не возбуждение даже, но удовольствие, возможно, даже более острое. Почти настолько же острое как и стыд за
него. Это действительно стыдно так упиваться доверием другого, но Ариабарт в руках Жуслана расслабляется, дышит ровнее, коротко выдыхает "прошло", отстраняется, чтобы снова устроиться напротив, набирает воду в
ладони сложенные лодочкой.
- Кажется, лучше.
- Тогда как насчет озера? - спрашивает Жуслан.
- Не знаю, - отвечает Ариабарт, - надо еще попрактиковаться.

@темы: Фанфики, Tytania

---

О, это счастливое умение забывать через месяц-другой собственные тексты и читать их потом, как чужие...ну, почти как чужие, чтоб мы делали без него в маленьком-но-гордом. Зачахли бы. А так - достаем из закромов очередную порнушку, встряхиваем, просушиваем да и вешаем на всеобщее обозрение) Итак, счастливый, а главное рейтинговый пост-канон для наших няшечек. Ну-ка, кто еще не выучил их имена, отдающиеся в сердце моем хрустальным звоном, а?



А я к сегодняшнему дню должна была закончить один текст и начать второй. Увы мне(

@темы: Фанфики, Tytania