А иногда

[aley-lan]

мы с Берти пишем флафф по картиночкам, и это тоже ужасно) Не только сам флафф, но и то, насколько нас от этого прет. Два милых фика для травмированных вчерашним)))

Картиночко раз!

- Берти, - сказал Жуслан. - Мне холодно.
- Берти, - вздохнул Жуслан. - Давай посмотрим телевизор?
- Берти, - умильно заглянул в глаза Жуслан. - Иди ко мне?
Ариабарт даже не вздыхал. Он знал, что такое настроение находит на Жуслана редко и в такие моменты проще дать ему то, что он хочет, а не объяснять, что за одеялом тот может сходить и сам, телевизор включается пультом и он, Ариабарт, сейчас не хочет никуда и ни к кому идти. Просто... иногда Жуслан начинал валять дурака и ходить за ним по пятам. В такие дни (как удачно, что они приходились на их редкие выходные) Ариабарт чувствовал себя домохозяйкой с избалованным супругом.
А супруг... т.е. Жуслан даже не собирался исполнять свои супружеские обязанности. Ариабарт по опыту знал, что "иди ко мне" означает "Берти, трахни меня, пожалуйста и сам догадайся, как я сегодня хочу получить удовольствие".
С другой стороны, изредка можно было побаловать Жуслана, учитывая, что в обычные дни Ариабарт был тем, кто мог жаловаться на несовершенство мира, и быть уверенным, что Жуслан кинется все исправлять.
Ариабарт сразу узнавал, когда на Жуслана находит это помрачение. Братик утром еще начинал жаться к нему, смотреть особенно нежно и ласкался, как кошка в течке. Зрелище было то еще. Причем, Жуслан даже не требовал немедленного секса, ему вполне хватало чуть не подростковых обжиманий и поцелуев. Секса он обычно просил - не требовал, не предлагал - именно просил в середине дня. Или ближе к концу. Потом он обычно прижимался к Ариабарту и засыпал ненадолго.
Когда Жуслан так повел себя в первый раз, Ариабарт почти испугался. Его брат, всегда ведущий, даже подавляющий людей (ему самому приходилось противостоять Жуслану, чтобы не полностью попасть под его влияние), вдруг добровольно отказывается от контроля и перекладывает все на чужие плечи. Требует принимать за него решения, говорить, как его любят, какой он хороший... Ариабарт любил Жуслана и считал, что он хороший, но сказать ему об этом было не так уж легко. А тогда, впервые, Жуслан прямо выпрашивал у него признания и комплименты.
Ариабарт сначала решил, что Жуслан чем-то болен.
Когда это повторилось, он задумался и аккуратно пораспрашивал Франсию. Та не смогла припомнитъ ничего подобного. В третий раз Ариабарт попробовал с самого начала перехватить инициативу и Жуслан подчинился с таким удовольствием, что все сразу стало ясно.
В конце концов все это было не так уж и плохо. Ариабарта раздражала эта ситуация, пока он не понимал ее, а вместе с пониманием пришло и принятие. Не таких уж больших усилий ему стоили подобные дни - все искупало осознание того, насколько они необходимы Жуслану и то, что позволить себе настолько расслабиться он мог только с ним, Ариабартом. Это можно было воспринимать как капризы, а можно было - как знак абсолютного доверия, и Ариабарт склонялся к последнему.
Визор что-то мурлыкал - Ариабарт не вникал. Это тоже было особым удовольствием - не вникать, не взвешивать каждое слово, не искать дополнительных смыслов и ловушек. Если он уставал от этого, то насколько должен был уставать Жуслан?
Жуслан сидел, привалившись к низкому столику, кутаясь в домашнее кимоно - у него были довольно необычные пристрастия касаемо того, что можно носить в неофициальной обстновке. Ариабарту от этих пристрастий тоже доставалось, так что сейчас на нем была пижама с забавной овечкой на груди. Подарок, разумеется, сам бы он себе такое и под кайфом не купил, но от Жуслана принял и даже носил.
Ариабарт разделил апельсин, который меланхолично чистил до сего момента, поймал просительный взгляд Жуслана, и с улыбкой протянул одну дольку ему - тот даже руки не выпростал , просто потянулся и взял ее с ладони Ариабарта губами.
Ариабарт проглотил примерно десяток фраз на тему "ты у меня совсем ручной". Жуслан расслабляется, ему сегодня можно что угодно.
Он знал, что завтра с утра Жуслан будет разговаривать совсем по-другому, вести себя как обычно и вечером же Ариабарт будет снизу, а Жуслан будет трахатъ его, медленно, нежно и властно. Будто говоря, что на него все еще можно положиться, уверяя, что вчерашний день был всего лишь слабостью.
Проявление слабости было самым страшным грехом и самым опасным компроматом в мире,к которому они принадлежали с самого детства. Только Ариабарт знал, каким Жуслан иногда становится за дверями их спальни, как иногда приваливается к его, Ариабарта, плечу после тяжелого дня или просто просит посидеть рядом, как отдает все больше власти над собой. Только Ариабарт знал...и он ни с кем не спешил делиться этой тайной.

Картиночко два!

Лучше бы он курил. Вредно для здоровья, но для мужчины его лет, комплекции и положения простительная слабость, в отличие от пристрастия к сладкому вообще и шоколадным палочкам в частности.
"Ты так мило выглядишь, когда ешь сладости" - сказала ему как-то Эдна. Кажется, потом у них был отличный секс, но, придя в себя, Ариабарт задумался, может ли будущий адмирал флота позволить себе выглядеть "мило". Грозно - пожалуйста, внушительно - сколько угодно. Но "мило"? Нет, нет и нет. Абсолютно исключено.
И все равно иногда он не мог отказать себе в этом маленьком удовольствии. Вот как сейчас, например. Он сорвал с коробки предательски зашуршавшую пленку и сунул палочку в рот. В этот же момент навстречу ему из коридора вывернул Жуслан. Ариабарт замер на мгновение, и упустил возможность уничтожить улику или хотя бы вынуть ее изо рта. Жуслан неотвратимо приближался, и на его лице уже играла улыбка, в которой Ариабарту почудилась угроза. Не сказав ни слова, он подошел вплотную, смерил Ариабарта взглядом сверху вниз (как это получалось у него, учитывая разницу в росте?), молниеносным движением подался вперед и сомкнул зубы аккурат на границе печенья и шоколада. Граница эта проходила в сантиметре от губ Ариабарта, который успел подумать, что, даже вставая на цыпочки, его брат выглядит потрясающе серьезным. И даже, когда жует, его, Ариабарта, печенье. Даже когда стряхивает с мундира Ариабарта несколько крошек.
- Вы так мило выглядите, лорд Ариабарт, но зачем же грызть печенье всухомятку. У меня есть чудесный чай.
- С Липтии, - уточнил Ариабарт.
- И оттуда тоже, - подтвердил Жуслан.
В конце концов в том, чтобы выглядеть мило, были свои преимущества...