[aley-lan]

Ну стыдоба в самом деле) Как есть стыдоба - устраивать опросы, а потом предлагать жалкие три тысячи знаков. И правильно голосовали те, кто считает, что нефиг кокетничать. Нефиг, конечно, но так иногда хочется. Меня оправдывает, разве что, тот факт, что в запасе у меня имеется кое-что, и это кое-что я потом выложу без ритуальных авторских танцев, обещаю) А сейчас - разминка. Зарисовка на тему нежно любимого в нашем маленьком-но-гордом мема, о восхитительном чае с Липтии.

Сыпать сахар в такой чай - преступление, но Ариабарт невозмутимо и бесшумно размешивает вторую уже ложечку. А потом, заранее жмурясь от удовольствия, делает первый глоток и только после этого смотрит на Жуслана. Жуслан улыбается ему в ответ. И думает, что губы у Ариабарта сейчас горячие, немедленно представляет, как они ощущались бы на члене и чуть не давится нежнейшим пирожным. В обществе Ариабарта его воображение любит выкидывать такие вот шуточки. Жуслан вздыхает чуть слышно. В конце концов, стоит всего лишь подождать. Они попьют чай здесь в беседке, возможно, так и не сказав друг другу ни слова, потом пройдут в дом. Поднимутся в спальню. И там он будет трахать Ариабарта до счастливого звона в ушах и дальше. Отличный сценарий, учитывая, что не так давно Жуслану следовало довольствоваться исключительно чаем. И улыбкой Ариабарта, о да.
Но воображение, чертово воображение имеет смелость назвать этот сценарий...скучным. Жуслан возмущенно прислушивается к внутреннему голосу. Скучно. Со всеми своими любовницами он поднимался в спальню, и с первым любовником поступает так же. В самом деле, он же ни разу не занимался любовью иначе как в кровати. Не всегда принимая в ней исключительно горизонтальное положение, что правда, то правда, но кровать и спальня - два неизменных элемента. Это безопасно - парирует другой внутренний голос, верный служитель рацио. Это удобно, безопасно... И скучно - отвечает ему первый, совершенно бесстыдный. И подсказывает Жуслану, что именно можно делать на этом столике, если смахнуть с него сладости и фарфор. Как уложить Берти на этот столик, как заставить его давиться собственными криками... Отличное развлечение для наружной охраны - разум стоит на страже с ведром холодной воды в руках. Действует. Да, спасибо, действует, Жуслан вновь возвращается из собственных эротических грез, выныривает из них на берег, где Ариабарт улыбается ему, кажется, слишком понимающе и снова пьет свой распроклятый чай. Нет, едва ли ему показалась бы забавной перспектива заняться сексом на свежем воздухе. И лишиться своего любимого, как подозревает Жуслан, чайного сервиза. Впрочем, скорее всего, сервиз Ариабарту абсолютно безразличен, но...нет. Этого они не могут себе позволить. Да и стоит чуть ближе рассмотреть эту идею, как сразу становятся видны несостыковки и просто море неудобств. Но Жуслан честно признает, что какая-то его часть хочет выебать Берти здесь и сейчас невзирая ни на что.
Он теребит уголок скатерти - стоит лишь дернуть... Ариабарт ставит чашку на блюдце с легким дребезжанием. Одними губами говорит "Пойдем", и Жуслан поднимается ему навстречу. Конечно, они не торопятся. Им нужно обсудить дела - спешка ни к чему. Они не должны выглядеть как двое одержимых друг другом, только и мечтающие запереться в спальне. Ни о какой спальне вообще речи не идет.
Жуслан прижимает Ариабарта к стене в двух шагах от двери. Разумный компромисс между желаниями и возможностями. Ему хочется поделиться немного своим неожиданным сумасшествием, и он шепчет Берти на ухо все-все, что до этого шептал ему внутренний голос. Расстегивая одновременно брюки, касаясь члена, сжимая его. Несколько фраз про столик, фарфор и выебать, приводят Берти не просто в состояние готовности, а почти до оргазма. Неужели они ни разу не практиковали грязные разговорчики? Оказывается, нет, и Жуслан ужасно доволен такой реакцией. Еще два шага они делают, спотыкаясь, чуть не падая, а потом все же валятся на ковер. Прекрасный мягкий ковер, в ворсе которого ладонь тонет. И Жуслан, раздевая Ариабарта, думает, что искусство находить компромиссы - штука крайне полезная.