Ну вот и моя Tytania dragon-AU) ничего принципиально нового, все украдено до нас. Если вам показалось, что вы такое уже читали, то вам не показалось - я такое тоже читала) Пейринг - братеки, рейтинг - есть чуток.
Жуслан всегда считал, что ему лично с печатью повезло. Несколько участков на его теле, где кожа уступила место чешуе, являлись достаточным доказательством его принадлежности к роду, и не доставляли почти никаких хлопот в повседневной жизни, как это могло происходить в случае видоизмененных конечностей, например, деформированного крыла или, упаси вселенная, хвоста. Разумеется, никто не посмел бы называть печать уродством, но Жуслан был искренне рад, что при рождении отделался "полумаской" на лице, пятном, захватившим его левое плечо да "браслетом" окольцовывающим правую руку от запястья до локтя. Это было по-своему красиво. Жуслан никогда особенно не верил комплиментам в свой адрес, но то, как к нему прикасался Ариабарт было самым убедительным доказательством, что по крайней мере для одного человека он был красив - для единственного человека, чье мнение по этому вопросу имело для Жуслана значение.
Они встретились, когда обоим было по семь, и первым, что сказал Жуслан при встрече, было категоричное "я его хочу". Родители, услышав об этом, наверняка, вздохнули с облегчением. До этого Жуслан выражал свои желания исключительно словом "дай", чуть позже, усвоив манеры, стал говорить "можно ли мне...", он никогда особенно не расстраивался, получая отказ, хотя всегда дотошно выяснял причины, не сердился, когда кто-то касался его вещей, не особенно дорожил игрушками - такое вопиющее отсутствие собственнических инстинктов беспокоило его отца до крайности. Фраза "я хочу" для носителей печати значила много больше, чем для простых смертных - не просто выражение желания, но и невозможность от этого желания отказаться - "Я хочу и не могу не получить это, я хочу, и это будет моим, чего бы это ни стоило". То, что первое "хочу" Жуслана было направлено на человека, а не на вещь, не имело ровным счетом никакого значения.
Тогда он взял Ариабарта за руку, и чувство правильности буквально ослепило его, лишило слов и дыхания. Он потащил Ариабарта за собой, прочь от сопровождающих, и Ариабарт следовал за ним, не сопротивляясь и ничего не спрашивая. Жуслан не слишком четко помнил события того дня. Кажется, они играли, как обычные сверстники, успели даже немного поссориться - что-то насчет кораблей, в которых Ариабарт разбирался лучше, а Жуслан не был готов признать его превосходство. Они провели в парке несколько часов, за время которых взрослые успели достичь необходимых договоренностей, так что Ариабарт сразу с прогулки отправился домой к Жуслану. Его вещи обещали доставить на следующий день, что и было сделано. Ариабарт ни разу ни задал ни одного вопроса о таких внезапных переменах в своей жизни, ни разу с тех пор, как убедился, что его коллекция моделей была упакована и доставлена в целостности, не попросился домой, не заговорил о родителях, но тогда Жуслану это не казалось странным. Только через три года он узнал, что они с Ариабартом, оказывается, кузены. У всех других его кузенов была печать, и никого из них не отпустили бы жить к Жуслану так просто. Несколько раз после осознания этого факта ему снился один и тот же кошмар - во сне он говорил "я хочу его", но Ариабарт в ответ упрямо мотал головой (Жуслан уже успел узнать, насколько он умел быть упрямым) и уходил, а Жуслан ничего, ровным счетом ничего не мог поделать, потому что у Ариабарта была печать, и он не мог принадлежать Жуслану.
Ему повезло - невероятно, немыслимо, потому что печать у Ариабарта должна была быть (когти на правой руке у отца, раздвоенный язык у матери), но по какой-то причине он родился без нее. Конечно, печать не всегда проявлялась внешне - но во время исключительно тщательного исследования не было найдено и никаких внутренних изменений. Ариабарт Титания родился обычным человеком, а это значило, что на роль наследника он не годился. Зато для роли компаньона Жуслана подходил идеально. Не формально, но фактически он Жуслану принадлежал - обязан был выполнять все приказы, не имел права отправиться куда-либо вне дома без разрешения Жуслана. Что бы ни решил сделать с ним Жуслан - никто бы и бровью не повел. Другое дело, что самому Жуслану было совершенно непонятно, зачем бы ему могло понадобиться приказывать Ариабарту или делать с ним что-то, что Ариабарту не понравилось бы. Они дрались и ссорились, и швыряли друг в друга вещами, и дулись в своих комнатах, но никогда, даже если Жуслан был очень зол, ему не приходило в голову приказать. Как не пришло бы в голову бросить нечто хрупкое и драгоценное на пол, а потом топтаться по осколкам.
В четырнадцать Жуслан уже сопровождал отца на переговорах, Ариабарт, в свою очередь, был зачислен в команду "Аустры" на стажировку - он с самого детства бредил кораблями и флотом. "Ты будешь моим капитаном" сказал Жуслан после, и тогда Ариабарт впервые поцеловал его. Это было почти как тогда, в парке, когда он взял Ариабарта за руку только намного-много - в миллион раз лучше.
А потом Жуслан узнал, что на самом деле они с Ариабартом не кузены, а братья. Отец рассказал ему об этом, когда стало ясно - на этот раз его старая болезнь не отступит и доведет начатое до конца.
- Ты не хочешь рассказать об этом Ариабарту? - спросил тогда Жуслан.
Отец только покачал головой в ответ.
Теперь Жуслану предстояло решить делиться ли секретом. Но что, если узнав правду, Ариабарт больше никогда не захочет поцеловать его, прикоснуться к нему? Это было как с печатью, только хуже, потому что Ариабарт родился без печати, и тут Жуслан совсем ничего не мог изменить, а сейчас изменения зависели от него, и Жуслан их боялся.
Он сказал Ариабарту в тот же вечер, подозревая, что просто не вынесет целую ночь наедине с водоворотом вероятностей в своей голове. Ариабарт пожал плечами:
- Теперь-то какая разница? - он внимательно смотрел на Жуслана, - Как будто, узнав об этом, я должен проникнуться сыновними чувствами к твоему отцу. Как будто теперь я стану меньше любить тебя. Ты что и правда...? - он обхватил пальцами подбородок Жуслана, заглянул в глаза, - Нет, поверить не могу, ты и правда так думаешь, ты...
Жуслан поцеловал его, заставив замолчать.
- Ты любишь меня? - выдохнул он, оторвавшись от губ Ариабарта ровно настолько, чтобы слова прозвучали разборчиво.
- Стал бы я тебя терпеть, если бы не любил, - Ариабарт взял его за плечи и немного встряхнул, - Жуслан, приди в себя, ты меня пугаешь, у тебя глаза закатываются - он накрыл ладонью щеку, покрытую чешуей, - я боюсь ты в обморок упадешь, когда узнаешь обо всем, что я хочу с тобой сделать. Братец.
Это был первый и последний раз когда они обсуждали хитросплетения их родственных связей.
Тогда, в парке, Жуслан взял Ариабарта за руку, но с тех пор Ариабарт всегда прикасался к нему первым. Жуслан не искал этому объяснений - он всегда боялся сделать что-то что может по-настоящему огорчить или обидеть Ариабарта, а здесь ему словно показывали дорогу. Все, что делал Ариабарт с Жусланом, Жуслан мог делать с ним. И когда Ариабарт взял его впервые, Жуслан кричал под ним, не в последнюю очередь потому что, чувствовать Ариабарта внутри означало, что Ариабарт раскроется перед ним в ответ. Так же раздвинет ноги и позволит долго-долго готовить себя пальцами и языком. Будет тяжело и жарко дышать в ладонь, которой Жуслан закроет ему рот, когда будет медленно входить в него. Будет скользить возбужденным членом по простыням, и глухо стонать, когда Жуслан заставит его вздернуть зад, лишив возможности получить разрядку. Ариабарт вел - Жуслан следовал за ним. Ариабарт принадлежал - Жуслан владел. Все было правильно.
Он должен был приказать Ариабарту остаться на корабле, думал Жуслан, рассматривая мятежников, ворвавшихся в комнату переговоров, вспоминая из многочисленных досье и просто пытаясь угадать, на кого из них и чем можно надавить. Он бы справился с их предводителем, окажись они наедине. Жуслан знал, что можно пообещать этому человеку, как знал и то, что сейчас, в окружении своих разгоряченных ненавистью подчиненных, тот не пойдет ни на какие уступки. Он блефовал, угрожая наведенными на дворец орудиями "Аустры", но тот, кто выступил вперед с ножом в руке, ему не поверил.
- Твое сердце ведь не остановится, когда я сниму с тебя твою чертову чешую? А потом мы отправим курьера с подарком в Уранибург...
Кто-то дернул Ариабарта за волосы, заставляя откинуть голову. Жуслан был рад, что его держат достаточно крепко, чтобы он не мог оказать сопротивления. А еще он думал, что ему повезло с печатью. Плечо, рука, лицо - у него были шансы выжить. Тем более что они собирались отпустить Ариабарта, пускай и в качестве курьера. Только бы удержали его, когда Жуслан будет...
Нож коснулся его щеки, дразнясь, почти ласкаясь. Жуслан замер, он не хотел зажмуриваться, как испуганный ребенок, но глаза закрылись сами собой. Он почувствовал, как давление лезвия усилилось, и заставил себя открыть глаза, но по ним вдруг полоснуло светом так, что Жуслан ослеп в одно мгновение, а следом пришла волна жара и рев, от которого зазвенело в ушах. Взрыв? Залп "Аустры"? Кто-то навалился на него, не давая подняться, вжимая в пол. Жуслан слышал крики и снова тот рев, и он совсем не мог пошевелиться, не мог убедиться, что с Ариабартом все в порядке в этом непонятно откуда разверзнувшемся аду.
Жуслан не знал, сколько прошло времени, прежде чем наступила тишина - он слышал звук собственного дыхания, но и только. Открыл глаза, но вместо непроглядно-черного увидел лишь непроницаемо-золотое - он был накрыт чем-то. А потом это "что-то" пошевелилось над ним, сложилось, как огромная ширма, как исполинское крыло, и Жуслан усмехнулся даже несвоевременной образности своего мышления, когда вдруг понял, что это и в самом деле крыло. И что крыло это существует не само по себе, а является продолжением огромного, под стать ему, дракона. Дракона, который, не мигая, сейчас смотрел на Жуслана, и от золота, расплавленного в его взгляде, становилось жарко, и воздух отказывался наполнять легкие. А когда Жуслан все же смог вдохнуть, слова вылетели сами по себе:
- Полная трансформация. Поэтому они не смогли найти печать, потому что ты весь... - Жуслан снова задохнулся, и во взгляде дракона появилось что-то похожее на беспокойство.
- И все это время ты... - дракон в удивительно знакомой манере отвел глаза, - ты знал, - Жуслан ткнул в сторону дракона пальцем, - ну конечно ты знал, дракон не может не знать, что он дракон, но тогда почему...
Жуслан не чувствовал себя ни особенно уставшим, ни особенно напуганным, ни даже особенно удивленным, да и мятежники по голове его не били, так что собственный обморок (если это, конечно, был именно обморок, а не драконьи чары) застал его врасплох. Он очнулся уже на корабле, в собственной каюте, и Ариабарт был рядом с ним - сидел на краю кровати в своем привычном для Жуслана обличии.
- Не смей меня больше усыплять или как там это называется, - сердито прошептал Жуслан.
- Я решил, что нам нужно поскорее выбраться оттуда, а не выяснять отношения, - раскаяния в глазах Ариабарта не наблюдалось, а проблеск золота был, вероятно, плодом разыгравшегося воображения Жуслана. Он не знал, что сказать, с чего начать. Большую часть жизни, как оказалось, он провел рядом с могущественным существом из легенд. Он узнал Ариабарта в золотом драконе почти сразу, но сейчас, глядя на человека, сидящего подле него, никак не мог (и не хотел) увидеть в нем дракона. Увидеть того, кто никак не мог принадлежать Жуслану или вообще кому бы то ни было.
- Почему ты не сказал?
Ариабарт пожал плечами.
- Это бы все изменило, а я ничего не хотел менять. Я не хотел, чтобы ты сомневался.
- В чем? - спросил Жуслан, но он знал ответ прежде, чем Ариабарт его произнес.
- В твоем праве владеть мной.
Ариабарт взял его за руку и несильно сжал.
- В день, когда мы встретились, я был готов расправить крылья, чтобы потребовать то, что должно было мне принадлежать. Как думаешь, тебя бы мне отдали?
- Истинному дракону? - Жуслан усмехнулся, - У них бы и пяти минут не ушло на переговоры. Почему ты не сделал этого?
- Я подумал, что тебе у меня не понравилось бы - мне самому там не нравилось совершенно точно. А потом ты взял меня за руку и потащил, рассказывая, что возьмешь меня к себе, и как здорово будет нам вместе. Я решил, что это именно то, что я хочу. И ни разу не пожалел о том решении.
- Ты хотел мной владеть?
Ариабарт кивнул.
- Но вместо этого позволил мне владеть тобой?
- Не вместо, Жуслан - вместе. Ты владеешь мной, я владею тобой. Все очень просто. Задачка для семилетнего.
- Я не знал, что мной владеют
- Для истинных драконов, - Ариабарт наклонился к нему, коротко поцеловал, - это не имеет никакого значения.