[aley-lan]

05.12.2008 в 10:59

Пишет  Роциель:

"Два момента наивысшего блаженства"
Помнится, я давеча давала ссылку на книги Дэна Сэвиджа. (Если кто пропустил предыдущие серии, то вот они лежат тыц)
Замечательная sige_vic перевела отрывок из "" The Commitment"
sigevic.diary.ru/p55220615.htm#
О свадьбах, мечтах о внуках, обещаниях и разбитых сердцах христианских фундаменталистов.

Два момента наивысшего блаженства

До нашего десятилетнего юбилея оставалось две недели, когда у Ди Джея посреди ночи разболелись уши. Терри, который и так целыми днями исполняет родительские обязанности, считает, что по ночам к ребенку должен вставать я. И, в общем-то, я ничего не имею против — все равно я мало сплю, и мне это не тяжело. Только не говорите Терри — я каждый раз оборачиваю бессонные ночи с ребенком к своей максимальной выгоде.
Я дал Ди Джею детский тайленол, и мы уселись на диван в гостиной, поджидая, пока лекарство подействует. На часах было три. Мы болтали о скейтбордах, школе и о том, как это колоссально несправедливо — что у детей болят уши, а у взрослых нет. Это была, разумеется, точка зрения Ди Джея. Я же заметил, что у детей зато не бывает аудиторских проверок, их не привлекают к суду в штате Айова и не втягивают в различные тяжбы, – так что мы вроде как квиты.
А потом мы заговорили о сексе.
- Я хочу быть геем с Джошуа, когда вырасту, – внезапно сказал Ди Джей.
Резкая смена темы, конечно, но не так чтобы cовсем уж неожиданная.
Последнее время Ди Джей часто расспрашивал о том, что именно значит слово «гей». Он знал, что его родители — геи, а в новостях постоянно склоняли тему однополых браков, так что он понимал, что именно такой брак будет у его родителей, если они решат пожениться. Но несмотря на все наши старания ответить на его вопросы, не прибегая к старым фильмам Чи Чи Ла Ру в качестве иллюстрации, Ди Джей все еще имел весьма смутное представление об интересующем его понятии. Очевидно, он предположил, что быть геем — это значит жить вместе со своим лучшим другом.
В такие моменты, как этот, кажется, что реальность вокруг причудливым образом искривляется — первый раз подобное чувство посетило меня, когда мы с Терри прочитали свои имена в свидетельстве о рождении нашего приемного ребенка в графах «мать» и «отец». Я не хотел говорить Ди Джею, что он не может быть геем, когда вырастет, но сам я совершенно не верил в то, что он им станет. И было бы неверно представлять ему сексуальную ориентацию как вероятность или/или. Если бы я сказал ему, что он вырастет либо геем, либо натуралом, это дало бы ему неправильное представление об ориентации, как о подброшенной наугад монетке. Но шансы были отнюдь не пятьдесят на пятьдесят — шансы так явственно склонялись в сторону того, что Ди Джей вырастет натуралом, что я чуть было не сказал ему об этом. Игрушечные грузовики, пауэр-рейнджеры и идеальная подача в первом же футбольном матче. Этот парень — явно натурал.
Но на случай, если я все-таки ошибаюсь, я стал перечислять все знакомые мне пары, и Ди Джей ко мне присоединился. Эдди и Микки, Билли и Келли, Лора и Джо, бабуля и дедуля, Марк и Диана, Тим и Эбби, Майк и Джон, Ширли и Роуз, Брэд и Рейчел, Нэнси и Барак, Дэвид и Джейк, Эми и Соня, Генри и Бет, Морин и Эд...
- Большинство мужчин, которых мы знаем, живут с... – начал я.
- Женщинами, – сказал Ди Джей.
- Это потому, что большинство мужчин, когда вырастает, влюбляется в женщин, а большинство женщин — в мужчин. Их называют «натуралы». А те мужчины, которые влюбляются в мужчин, – как мы с папой, – называются «геи».
- А я буду геем?
- Не знаю, Ди Джей, но, наверное, нет, – сказал я. – Геев намного меньше. Может, ты и станешь геем, но, скорее всего, будешь натуралом, как дядя Билли, или дядя Эдди, или Тим, или Брэд, или Барак.
- Но я хочу быть геем, как ты с папой!
Ну вот, подумал я, только что где-то разбилось сердце христианского фундаменталиста. Это — именно то, чего они так боятся, и именно та причина, по которой они бичуют однополых родителей. Наши дети захотят быть геями — они станут нам подражать и унаследуют нашу ориентацию. Если верить — вопреки всем свидетельствам — что ориентация зависит от выбора, тогда, конечно, их страх обоснован. Но ориентация от выбора не зависит, она врожденна, и у Ди Джея не больше шансов стать геем в подражание своим родителям, чем у меня — стать натуралом в подражание моим.
- Это решение не зависит от тебя — и от меня оно тоже не зависит. Оно зависит только от того, что выберет твое сердце.
- Когда?
- Когда ты подрастешь. Однажды твое сердце подскажет тебе, кого ты будешь любить — женщин или мужчин.
Ди Джей замолчал, и я подумал, что он заснул. Он сидел рядом, свернувшись калачиком и прислонившись к моему боку — так, что я не видел его лица. Я застыл и долгое время не шевелился, давая ему время поглубже погрузиться в сон, чтобы можно было перенести его в кровать, не разбудив. А еще я просто наслаждался моментом — не разговором, который, если честно, смертельно меня напугал. Это был разговор из серии Очень Важных Бесед Отца с Сыном — от них просто нельзя получать удовольствие в процессе, потому что слишком страшно сказать что-нибудь не то — и навсегда испортить своему ребенку жизнь. Нет, я наслаждался двумя прекрасными, неподражаемыми ощущениями; возможностью, которой обладают только родители: вдыхать запах и чувствовать вес своего ребенка. Пока не родился Ди Джей, я не мог в полной мере осознать, почему родители со взрослыми детьми так мечтают о внуках. Когда твои дети вырастают, появление внуков – единственный способ снова испытать эти ощущения: густого, влажного запаха, исходящего от ребенка; прикосновения его ладони, вложенной в твою; успокаивающей, доверительной тяжести детского тела, сидящего у тебя на коленях, когда ты читаешь или смотришь телевизор.
Ди Джею вот-вот исполнится семь, и он станет слишком большим, чтобы сидеть у меня на коленях. Обниматься станет неудобно физически, потом эмоционально, и вскоре мы и вовсе перестанем это делать. Очень скоро Ди Джей на физическом уровне отдалится от нас — точно так же, как я в свое время отдалился от своих родителей. Когда-то я просто не слезал с маминых коленей и папиных плеч, а потом настал момент — и наши физические контакты стали ограничиваться мимолетными объятьями при встрече. Когда это произойдет со мной и Ди Джеем, я, наверное, буду постоянно его уговаривать обзавестись собственными детьми — чтобы снова ощутить их вес на моих коленях. А сейчас — пока есть возможность — я просто наслаждаюсь этими мгновениями наивысшего блаженства, возможно последними.
- Бабушка говорит, что жениться нужно на человеке, которого ты любишь, – сказал Ди Джей. Оказывается, он не спал — просто молча думал о чем-то.
- Все верно, – ответил я. – Бабушка действительно так говорит.
- Но ты любишь меня — а мы никогда не поженимся.
- Любовь между взрослыми людьми — она особая. Люди не любят этой особой любовью своих сестер, матерей или сыновей. В твоем сердце живет что-то, что заставляет тебя искать в мире человека, которого ты раньше никогда не встречал, – и влюбиться в него.
- Почему?
- Потому что именно так создаются новые семьи. Двое людей, которые не состоят друг с другом в родстве, влюбляются друг в друга — и это объединяет их семьи, и так появляются новые родственники.
- Как бабушка и бабуля?
- Именно. Когда-то моя мама и мама Терри друг друга не знали, а теперь они состоят друг с другом в родстве — через нас. А однажды ты встретишь человека, которого полюбишь, – и захочешь создать новую семью. Тогда ты женишься.
- Почему?
- Потому что брак — это обещание, которое ты даешь этому человеку; обещание любить и быть с ним вечно. Моя мама всегда будет моей мамой — и твоей бабушкой. Ты всегда будешь моим сыном. Но когда ты встречаешь человека, в которого влюбляешься, всегда есть вероятность, что потом ты его разлюбишь. Брак — это обещание, которое ты даешь: стараться не потерять эту любовь и быть всегда вместе.
- А родители Генри разлюбили друг друга?
Родители Генри, друга Ди Джея, как раз находились в разгаре некрасивого бракоразводного процесса.
- Да.
- Значит, они нарушили свои обещания?
- Видимо, так.
Ди Джей опять примолк.
- А вы с папой хотите пожениться?
- Иногда хотим, – ответил я, – иногда нет. Бабушка хочет, чтобы мы поженились, а вот ты – нет.
- Я передумал.
- Почему?
- Вы с папой должны остаться вместе навсегда.
- Мы останемся. Мы любим друг друга и всегда будем любить.
Ди Джей выпрямился на диване и заглянул мне в глаза.
- Я хочу, чтобы вы дали обещание. Чтобы это было самое честное-пречестное слово – и чтобы вы всегда его хранили и никогда не нарушали.
Так вот что заставило Ди Джея переместиться в лагерь сторонников нашего брака – возможность получить обещание. Как только дети начинают говорить, они принимаются вести счет – и горе тому родителю, который не привезет из недельной поездки обещанную игрушку (ведь в «Фетиш Призон» не было игрушечных магазинов!) или не сможет вывести ребенка на обещанную прогулку со скейтбордом (и дождь тут не оправдание). Обещания для детей – смертельно серьезная вещь, потому что ничем другим они не обладают. У них нет своего имущества, они не могут ничего контролировать. Обещания, даваемые родителями, – единственное, что у них есть. И при том, что ни один родитель не может выполнить всех своих обещаний (как не может их выполнить и ни один ребенок), его родительская кредитоспособность основывается именно на балансе нарушенных и сдержанных обещаний, который ребенок держит в уме. Больше сдержанных – ты на хорошем счету. Больше нарушенных – у тебя неприятности.
- Так, значит, ты хочешь, чтобы мы поженились?
- Да.
И тут наступил – совершенно неожиданно – второй момент наивысшего блаженства. Я был сторицей вознагражден за бессонную ночь. Мой сын хочет, чтобы мы поженились!
- Я скажу Терри, – проговорил я. – Посмотрим, что папа думает по этому поводу.
И вновь воцарилась тишина – мне опять показалось, что Ди Джей заснул. За дверью послышалось, как на крыльцо бросили воскресный выпуск «Нью Йорк Таймс».
- Если вы поженитесь, папа, – сонным голосом сказал Ди Джей, – там будет парень, который говорит: «Берешь ли ты…» – и все такое прочее?
- Будет.
- И он еще скажет: «А теперь можете поцеловать…» – и все такое прочее?
- Да.
- Тогда я не хочу быть на свадьбе. Но вы все равно должны пожениться. Я хочу, чтобы вы с Терри дали обещание. Но не хочу на это смотреть.