Решила достать из закромов парочку фиков. Оба принадлежат к той категории текстов писать которые приятно, а выкладывать странно. Теперь пусть здесь лежат хотя бы ради освежения тега, которым я подозрительно давно не пользовалась. Фики не связаны между собой событийно, разве что тема страхов, причем страхов довольно специфических в них повторяется. И, да, первый был написан, чтобы запихнуть ОТП в одну кровать, а второй - в ванну)
Жуслан"И это тоже пройдет" думает Жуслан, не подозревая себя в цитировании. Он придет в норму, раз уж он почти оправился после исчезновения Ариабарта, разве его возвращение не должно излечить все раны вместо того, чтобы наносить новые? Антидепрессанты Жуслан продолжает принимать исправно, даже сомневаясь в их эффективности. Можно притупить горе - в этом он вполне убедился, но против страха таблетки бессильны. Он боится снова потерять Ариабарта, и страх этот едва ли не сильнее радости. Можно ухватить один шанс из миллиона и вывести поврежденный корабль из неудачного гипера, но даже это сумасшедшее везение не дает гарантий, что завтра ты не умрешь смертью, быть может, менее романтической, но оттого не менее необратимой. Люди смертны, Ариабарт смертен, и это понимание почти стоит Жуслану разума. Его решения по-прежнему адекватны, он справляется со своими обязанностями все так же блестяще, и только это внушает надежду в собственную прочность. Это и тот факт, что Ариабарт рядом.
На смену кошмарам приходит бессонница, и Жуслан не знает, что хуже - дурные сны или неспособность заснуть вовсе. Ариабарт не исчезнет, если он закроет глаза, но в переговорах с собой Жуслан терпит крах. Неважно, насколько глупы и беспочвенны страхи, раз они имеют над ним такую власть.
Ариабарт просит разрешения остаться у Жуслана на ночь как раз тогда, когда сам Жуслан уже готов умолять об этом - просто не может сформулировать. Ему нет дела до того, насколько жалко он будет выглядеть, но фраза Ариабарта "я сегодня с тобой посижу" избавляет его от этого. Сидит Ариабарт в итоге лежа, прижимая к себе Жуслана, который в кольце его рук засыпает мгновенно. Пижама у Ариабарта новая, хотя все его вещи, разумеется остались в целости и сохранности. Просто пижамы у Ариабарта никогда не было по той причине, что спать ему больше нравится без нее, но ради Жуслана и остатков правил приличия он
готов поступиться этим. Жуслан понятия не имеет, как долго ему будет необходимо это, но знает точно, что Ариабарт будет приходить к нему
столько, сколько нужно, и к благодарности за это даже не примешивается стыд за собственную слабость - у Ариабарта помимо прочих его талантов есть потрясающее умение делать вид будто все так и должно быть. Именно так он ложится рядом с Жусланом, щекочет его шею влажными после душа волосами, гладит по спине, заставляя расслабиться. Как будто это нормально, как будто так было всегда. Ничего особенного, ничего
требующего какого-то отдельного обсуждения. Для Жуслана его запах надежнее любой колыбельной - такое вожделение наоборот. Близость, которая не возбуждает, а успокаивает. Просыпается Жуслан всякий раз от того, как Ариабарт аккуратно отодвигается от него. Жуслан продолжает лежать с закрытыми глазами - утренняя эрекция Ариабарта, определенно, не то, на чем следует концентрировать внимание в их положении. Зато минут через двадцать можно встать, чтобы позавтракать вместе, чувствуя себя при этом отменно выспавшимся.
Жуслан не обманывает себя мыслью, что с ним уже все в порядке. Для того, чтобы убедиться в этом, нужно провести ночь в одиночестве, но от одной мысли об этом его передергивает. Зависимость взамен бессонницы - не тот обмен, который Жуслана может устроить, но он не в состоянии принять решение, полагаясь в этом на Ариабарта. Когда тот решит, что Жуслан уже оправился или когда ему просто надоест и захочется провести ночь с кем-то другим...Уже пошел второй месяц, и Жуслан уверен - не сегодня, так завтра. Нужно быть готовым к этому.Жуслан просыпается среди ночи от того, что ему в ягодицы через два слоя ткани упирается твердый член. Ариабарт шепчет что-то, чуть дергает бедрами. Жуслан не смеет пошевелиться, отчетливо понимая, что, если Ариабарт проснется сейчас, он уйдет. Шепот невозможно разобрать, никаких имен, разве что знакомые успокаивающие интонации, которые сейчас действуют на Жуслана с противоположным эффектом. Будто не получив ответа, Ариабарт вздыхает и отворачивается от него. Утром Жуслан впервые пропускает его уход и думает, что сегодня лучше принять снотворное заранее. Но когда он снова видит Ариабарта в собственной спальне, от облегчения его едва не валит с ног и это, наверно, заметно. Внутри шевелится гаденько любопытство - успел ли Ариабарт с кем-нибудь сбросить напряжение. Если да, то у Жуслан больше шансов, что он придет и
завтра. Если нет...память о ночных прикосновениях мгновенно отзывается тяжестью в паху, но Ариабарт в эту ночь спит спокойно и лишь под утро осторожно отодвигается от Жуслана.
- Не уходи.
Ариабарт не выглядит смущенным - привычная мягкая улыбка. Он не пытается задрапироваться простыней или что-то в этом роде.
- Мне пора. С тобой все в порядке?
- Нет, - говорит Жуслан и, чувствуя себя последним ублюдком, - кладет Ариабарту ладонь на пах.
Ариабарт не вздрагивает, не отстраняется, только на мгновение прикрывает глаза.
- Если это имеет отношение ко мне, я не против.
- Ты даже не возбужден.
Чистая правда, но Жуслана это обстоятельство не останавливает.
- Не важно. Я хочу, чтобы ты был со мной.
Последняя фраза не иносказание, не синоним "трахнуть" или "заняться сексом", Жуслан и в самом деле, хочет, чтобы Ариабарт был с ним, что бы это ни
значило.
- Давай сегодня обойдемся без радикальных мер, - говорит Ариабарт, вытряхивая Жуслана из пижамы, прижимаясь к нему.
Гладит Жуслана все в той же успокаивающей манере, будто и сейчас пытаясь убаюкать. Но прикосновения без преграды ткани приобретают совсем другой оттенок. Жуслан у же через пять минут толкается Ариабарту в ладонь. Ариабарт трется об него бедрами, выдыхает через рот. Жуслан кончает быстро, Ариабарту требуется чуть больше времени, а потом он прижимает к себе Жуслана, будто боится, что тот убежит, передумает, попросит больше не приходить...
- А радикальные меры?
Ариабарт целует его в шею.
- Если ночью ты будешь не против. Мы можем обойтись и без этого, - добавляет он, не спрашивая какая такая муха сегодня укусила Жуслана. Как
будто ничего странного сейчас и не произошло. Жуслан чувстует себя готовым перенять его точку зрения.
Ариабарт- А другой вариант? - спрашивает Ариабарт так осторожно, будто боится насторожить Жуслана, и Жуслан, разумеется, сразу настораживается.
- Я думал тебе понравится дом у озера. Чудесный вид, если верить фотографиям.
- В озере как раз и проблема, - Ариабарт хмурится и смотрит в свою чашку, а не на Жуслана, - большие водоемы. Мне становится немного не по себе
рядом с ними.
- Это всегда было? - недоуменно спрашивает Жуслан, вспоминая их многочисленные чаепития с видом на пруд. Берти тогда было не по себе? Это в собственном-то поместье?
- Нет, - отвечает Ариабарт тоном пациента стоматолога, который понимает, что больной зуб все равно придется вырвать, - побочный эффект той подводной битвы.
- Ты не говорил.
- Не до того было, а на "Руне" водоема глубже моей кружки нет.
- То есть ты недавно это заметил?
- Можно и так сказать, - соглашается Ариабарт, который явно не прочь закончить этот разговор.
- Берти...- говорит Жуслан тоном "я все равно из тебя все вытрясу"
- Жуслан, - отвечает Ариабарт, подразумевая не то вежливое "ничего подобного", не то категоричное "черта с два".
- Значит дом у озера отменяется. Отпуск у океана я полагаю тоже, хотя отпуск отменяется в любом случае. Ну хоть ванну мы принять вместе можем? - последнее сказано в шутку и только по реакции Ариабарта Жуслан понимает, сколько в этой шутке наприятной правды, - в ванне тебе тоже неуютно?
- Я все равно предпочитаю душ, - врет Ариабарт, слишком невозмутимо отхлебывая из чашки.
- Ты же сам рассказывал, что любишь ванну с пеной.
Нехорошо обращать против людей их же секреты, более того, секреты расказанные в обстановке исключительно интимной, но Жуслан искренне уверен, что ничего
другого ему не остается. К тому же обмен, произошедший тогда был равноценым - Жуслан рассказал, как лизнул железный поручень во время одной поездки с отцом, которая пришлась на местную зиму. Правда Жуслану тогда было пять, и ошибки он не повторял, а Берти от своего пристрастия не избавился. Точнее теперь-то избавился, но не тем способом, который мог бы вызвать у Жуслана одобрение. К тому же Берти в пене так и остался нереализованной фантазией.
Ариабарт молчал уже минуты две, то ли не находя слов, то ли пытаясь сдержать те слова, что нашлись.
- И что ты собираешься с этим делать?
- Ничего. Пройдет.
- А если не пройдет?
- Душ тоже неплохо.
- Как знаешь, - примиряюще говорит Жуслан и тут же, противореча себе, добавляет, - а если и правда попробовать вдвоем? Я имею в виду принять ванну.
У Ариабарта дергаются бровь и уголок рта.
- Прямо сейчас? - спрашивает он так обреченно, что Жуслан почти готов отказаться от своей затеи.
- Я все приготовлю, - говорит он прежде, чем жалость возьмет вверх, - просто попробуем, хорошо?
- Хорошо, - кивает Ариабарт, а его глаза кричат "плохо! очень плохо!"
Ванна достаточно велика, чтобы с комфортом разместить двоих. "Большой водоем" ухмыляется Жуслан, пробуя достаточно ли теплая вода. Набирать
ванну сразу представляется ему идеей неверной, так что Жуслан просто следит, чтобы она прогрелась.
- Все готово, - говорит он, вернувшись к Ариабарту, который за время его отсутствия, кажется, даже не пошевелился. Жуслан почти уверен в том, что придется применить силу, но Берти встает из-за стола самостоятельно, в его шагах отвага и твердость человека, восходящего на эшафот. Жуслан наблюдает, как он раздевается, избавляясь от собственной одежды почти в унисон.
- Здесь нет воды, - говорит Ариабарт, расправляя плечи.
- Правильно, - Жуслан смотрит исключительно ему в глаза. Во избежание, - мы сядем в пустую ванну, постепенно наполним ее водой. Отследим, какая глубина станет для тебя слишком дискомфортной.
- Ты напоминаешь мне сейчас одного сумасшедшего ученого.
- Я понял, о ком ты. Залезай.
- Я чувствую себя глупо, - говорит Берти
"Зато выглядишь замечательно" хочется сказать Жуслану, но вместо этого он говорит "Я тоже", затыкает сток, устраивается напротив и открывает воду, когда вода поднимается чуть выше щиколоток, спрашивает.
- Ну как?
Ариабарт вместо ответа пожимает плечами. Расслабленным он не выглядит, но и испуганным не выглядит тоже.
Вода прикрывает бедра, Ариабарт закрывает глаза.
- Уже? - спрашивает Жуслан.
- Терпимо, - отвечает Ариабарт, не открывая глаз.
- Лучше открой, - советует Жуслан, - ты в ванне со мной. Ты ведь понимаешь, что здесь ничего не может случиться.
- Я понимаю, - отвечает Ариабарт тоном человека, которого варят живьем и при этом спрашивают о качестве дров для костра. По виску сползает капля пота.
- Давай по-другому. Обопрись на меня спиной, - говорит Жуслан, приглашающе разводя колени, но Ариабарт, кажется не в состоянии оценить всю степень непристойности этой сцены. Но приглашением пользуется. Жуслан кладет руки ему на плечи, а потом смыкает на груди.
- Так легче?
- Да, - отвечает Ариабарт, и в его голосе действительно облегчение.
Вода продолжает наполнять ванну. В какой-то момент Ариабарт напрягается так, будто готов вскочить на ноги.
- Все хорошо, - говорит Жуслан, стараясь не усиливать объятие. Руками Ариабарта все равно удержать не получится, - Как это?
- Мне просто очень хочется уйти отсюда, - говорит Ариабарт, пока Жуслан целует его в затылок. - Ты не думаешь, что уже достаточно?
- Нет, - отвечает Жуслан, и Ариабарт подчиняется.
Ванна почти наполнена, вода приятно теплая, но Ариабарт мелко дрожит будто от озноба, и Жуслан впервые думает, что, возможно, он ошибся, что, возможно, шоковая терапия не лучший из вариантов.
- Это только ванна, - повторяет он, - я с тобой, ничего не случится.
То что он испытывает сейчас не возбуждение даже, но удовольствие, возможно, даже более острое. Почти настолько же острое как и стыд за
него. Это действительно стыдно так упиваться доверием другого, но Ариабарт в руках Жуслана расслабляется, дышит ровнее, коротко выдыхает "прошло", отстраняется, чтобы снова устроиться напротив, набирает воду в
ладони сложенные лодочкой.
- Кажется, лучше.
- Тогда как насчет озера? - спрашивает Жуслан.
- Не знаю, - отвечает Ариабарт, - надо еще попрактиковаться.
Жуслан"И это тоже пройдет" думает Жуслан, не подозревая себя в цитировании. Он придет в норму, раз уж он почти оправился после исчезновения Ариабарта, разве его возвращение не должно излечить все раны вместо того, чтобы наносить новые? Антидепрессанты Жуслан продолжает принимать исправно, даже сомневаясь в их эффективности. Можно притупить горе - в этом он вполне убедился, но против страха таблетки бессильны. Он боится снова потерять Ариабарта, и страх этот едва ли не сильнее радости. Можно ухватить один шанс из миллиона и вывести поврежденный корабль из неудачного гипера, но даже это сумасшедшее везение не дает гарантий, что завтра ты не умрешь смертью, быть может, менее романтической, но оттого не менее необратимой. Люди смертны, Ариабарт смертен, и это понимание почти стоит Жуслану разума. Его решения по-прежнему адекватны, он справляется со своими обязанностями все так же блестяще, и только это внушает надежду в собственную прочность. Это и тот факт, что Ариабарт рядом.
На смену кошмарам приходит бессонница, и Жуслан не знает, что хуже - дурные сны или неспособность заснуть вовсе. Ариабарт не исчезнет, если он закроет глаза, но в переговорах с собой Жуслан терпит крах. Неважно, насколько глупы и беспочвенны страхи, раз они имеют над ним такую власть.
Ариабарт просит разрешения остаться у Жуслана на ночь как раз тогда, когда сам Жуслан уже готов умолять об этом - просто не может сформулировать. Ему нет дела до того, насколько жалко он будет выглядеть, но фраза Ариабарта "я сегодня с тобой посижу" избавляет его от этого. Сидит Ариабарт в итоге лежа, прижимая к себе Жуслана, который в кольце его рук засыпает мгновенно. Пижама у Ариабарта новая, хотя все его вещи, разумеется остались в целости и сохранности. Просто пижамы у Ариабарта никогда не было по той причине, что спать ему больше нравится без нее, но ради Жуслана и остатков правил приличия он
готов поступиться этим. Жуслан понятия не имеет, как долго ему будет необходимо это, но знает точно, что Ариабарт будет приходить к нему
столько, сколько нужно, и к благодарности за это даже не примешивается стыд за собственную слабость - у Ариабарта помимо прочих его талантов есть потрясающее умение делать вид будто все так и должно быть. Именно так он ложится рядом с Жусланом, щекочет его шею влажными после душа волосами, гладит по спине, заставляя расслабиться. Как будто это нормально, как будто так было всегда. Ничего особенного, ничего
требующего какого-то отдельного обсуждения. Для Жуслана его запах надежнее любой колыбельной - такое вожделение наоборот. Близость, которая не возбуждает, а успокаивает. Просыпается Жуслан всякий раз от того, как Ариабарт аккуратно отодвигается от него. Жуслан продолжает лежать с закрытыми глазами - утренняя эрекция Ариабарта, определенно, не то, на чем следует концентрировать внимание в их положении. Зато минут через двадцать можно встать, чтобы позавтракать вместе, чувствуя себя при этом отменно выспавшимся.
Жуслан не обманывает себя мыслью, что с ним уже все в порядке. Для того, чтобы убедиться в этом, нужно провести ночь в одиночестве, но от одной мысли об этом его передергивает. Зависимость взамен бессонницы - не тот обмен, который Жуслана может устроить, но он не в состоянии принять решение, полагаясь в этом на Ариабарта. Когда тот решит, что Жуслан уже оправился или когда ему просто надоест и захочется провести ночь с кем-то другим...Уже пошел второй месяц, и Жуслан уверен - не сегодня, так завтра. Нужно быть готовым к этому.Жуслан просыпается среди ночи от того, что ему в ягодицы через два слоя ткани упирается твердый член. Ариабарт шепчет что-то, чуть дергает бедрами. Жуслан не смеет пошевелиться, отчетливо понимая, что, если Ариабарт проснется сейчас, он уйдет. Шепот невозможно разобрать, никаких имен, разве что знакомые успокаивающие интонации, которые сейчас действуют на Жуслана с противоположным эффектом. Будто не получив ответа, Ариабарт вздыхает и отворачивается от него. Утром Жуслан впервые пропускает его уход и думает, что сегодня лучше принять снотворное заранее. Но когда он снова видит Ариабарта в собственной спальне, от облегчения его едва не валит с ног и это, наверно, заметно. Внутри шевелится гаденько любопытство - успел ли Ариабарт с кем-нибудь сбросить напряжение. Если да, то у Жуслан больше шансов, что он придет и
завтра. Если нет...память о ночных прикосновениях мгновенно отзывается тяжестью в паху, но Ариабарт в эту ночь спит спокойно и лишь под утро осторожно отодвигается от Жуслана.
- Не уходи.
Ариабарт не выглядит смущенным - привычная мягкая улыбка. Он не пытается задрапироваться простыней или что-то в этом роде.
- Мне пора. С тобой все в порядке?
- Нет, - говорит Жуслан и, чувствуя себя последним ублюдком, - кладет Ариабарту ладонь на пах.
Ариабарт не вздрагивает, не отстраняется, только на мгновение прикрывает глаза.
- Если это имеет отношение ко мне, я не против.
- Ты даже не возбужден.
Чистая правда, но Жуслана это обстоятельство не останавливает.
- Не важно. Я хочу, чтобы ты был со мной.
Последняя фраза не иносказание, не синоним "трахнуть" или "заняться сексом", Жуслан и в самом деле, хочет, чтобы Ариабарт был с ним, что бы это ни
значило.
- Давай сегодня обойдемся без радикальных мер, - говорит Ариабарт, вытряхивая Жуслана из пижамы, прижимаясь к нему.
Гладит Жуслана все в той же успокаивающей манере, будто и сейчас пытаясь убаюкать. Но прикосновения без преграды ткани приобретают совсем другой оттенок. Жуслан у же через пять минут толкается Ариабарту в ладонь. Ариабарт трется об него бедрами, выдыхает через рот. Жуслан кончает быстро, Ариабарту требуется чуть больше времени, а потом он прижимает к себе Жуслана, будто боится, что тот убежит, передумает, попросит больше не приходить...
- А радикальные меры?
Ариабарт целует его в шею.
- Если ночью ты будешь не против. Мы можем обойтись и без этого, - добавляет он, не спрашивая какая такая муха сегодня укусила Жуслана. Как
будто ничего странного сейчас и не произошло. Жуслан чувстует себя готовым перенять его точку зрения.
Ариабарт- А другой вариант? - спрашивает Ариабарт так осторожно, будто боится насторожить Жуслана, и Жуслан, разумеется, сразу настораживается.
- Я думал тебе понравится дом у озера. Чудесный вид, если верить фотографиям.
- В озере как раз и проблема, - Ариабарт хмурится и смотрит в свою чашку, а не на Жуслана, - большие водоемы. Мне становится немного не по себе
рядом с ними.
- Это всегда было? - недоуменно спрашивает Жуслан, вспоминая их многочисленные чаепития с видом на пруд. Берти тогда было не по себе? Это в собственном-то поместье?
- Нет, - отвечает Ариабарт тоном пациента стоматолога, который понимает, что больной зуб все равно придется вырвать, - побочный эффект той подводной битвы.
- Ты не говорил.
- Не до того было, а на "Руне" водоема глубже моей кружки нет.
- То есть ты недавно это заметил?
- Можно и так сказать, - соглашается Ариабарт, который явно не прочь закончить этот разговор.
- Берти...- говорит Жуслан тоном "я все равно из тебя все вытрясу"
- Жуслан, - отвечает Ариабарт, подразумевая не то вежливое "ничего подобного", не то категоричное "черта с два".
- Значит дом у озера отменяется. Отпуск у океана я полагаю тоже, хотя отпуск отменяется в любом случае. Ну хоть ванну мы принять вместе можем? - последнее сказано в шутку и только по реакции Ариабарта Жуслан понимает, сколько в этой шутке наприятной правды, - в ванне тебе тоже неуютно?
- Я все равно предпочитаю душ, - врет Ариабарт, слишком невозмутимо отхлебывая из чашки.
- Ты же сам рассказывал, что любишь ванну с пеной.
Нехорошо обращать против людей их же секреты, более того, секреты расказанные в обстановке исключительно интимной, но Жуслан искренне уверен, что ничего
другого ему не остается. К тому же обмен, произошедший тогда был равноценым - Жуслан рассказал, как лизнул железный поручень во время одной поездки с отцом, которая пришлась на местную зиму. Правда Жуслану тогда было пять, и ошибки он не повторял, а Берти от своего пристрастия не избавился. Точнее теперь-то избавился, но не тем способом, который мог бы вызвать у Жуслана одобрение. К тому же Берти в пене так и остался нереализованной фантазией.
Ариабарт молчал уже минуты две, то ли не находя слов, то ли пытаясь сдержать те слова, что нашлись.
- И что ты собираешься с этим делать?
- Ничего. Пройдет.
- А если не пройдет?
- Душ тоже неплохо.
- Как знаешь, - примиряюще говорит Жуслан и тут же, противореча себе, добавляет, - а если и правда попробовать вдвоем? Я имею в виду принять ванну.
У Ариабарта дергаются бровь и уголок рта.
- Прямо сейчас? - спрашивает он так обреченно, что Жуслан почти готов отказаться от своей затеи.
- Я все приготовлю, - говорит он прежде, чем жалость возьмет вверх, - просто попробуем, хорошо?
- Хорошо, - кивает Ариабарт, а его глаза кричат "плохо! очень плохо!"
Ванна достаточно велика, чтобы с комфортом разместить двоих. "Большой водоем" ухмыляется Жуслан, пробуя достаточно ли теплая вода. Набирать
ванну сразу представляется ему идеей неверной, так что Жуслан просто следит, чтобы она прогрелась.
- Все готово, - говорит он, вернувшись к Ариабарту, который за время его отсутствия, кажется, даже не пошевелился. Жуслан почти уверен в том, что придется применить силу, но Берти встает из-за стола самостоятельно, в его шагах отвага и твердость человека, восходящего на эшафот. Жуслан наблюдает, как он раздевается, избавляясь от собственной одежды почти в унисон.
- Здесь нет воды, - говорит Ариабарт, расправляя плечи.
- Правильно, - Жуслан смотрит исключительно ему в глаза. Во избежание, - мы сядем в пустую ванну, постепенно наполним ее водой. Отследим, какая глубина станет для тебя слишком дискомфортной.
- Ты напоминаешь мне сейчас одного сумасшедшего ученого.
- Я понял, о ком ты. Залезай.
- Я чувствую себя глупо, - говорит Берти
"Зато выглядишь замечательно" хочется сказать Жуслану, но вместо этого он говорит "Я тоже", затыкает сток, устраивается напротив и открывает воду, когда вода поднимается чуть выше щиколоток, спрашивает.
- Ну как?
Ариабарт вместо ответа пожимает плечами. Расслабленным он не выглядит, но и испуганным не выглядит тоже.
Вода прикрывает бедра, Ариабарт закрывает глаза.
- Уже? - спрашивает Жуслан.
- Терпимо, - отвечает Ариабарт, не открывая глаз.
- Лучше открой, - советует Жуслан, - ты в ванне со мной. Ты ведь понимаешь, что здесь ничего не может случиться.
- Я понимаю, - отвечает Ариабарт тоном человека, которого варят живьем и при этом спрашивают о качестве дров для костра. По виску сползает капля пота.
- Давай по-другому. Обопрись на меня спиной, - говорит Жуслан, приглашающе разводя колени, но Ариабарт, кажется не в состоянии оценить всю степень непристойности этой сцены. Но приглашением пользуется. Жуслан кладет руки ему на плечи, а потом смыкает на груди.
- Так легче?
- Да, - отвечает Ариабарт, и в его голосе действительно облегчение.
Вода продолжает наполнять ванну. В какой-то момент Ариабарт напрягается так, будто готов вскочить на ноги.
- Все хорошо, - говорит Жуслан, стараясь не усиливать объятие. Руками Ариабарта все равно удержать не получится, - Как это?
- Мне просто очень хочется уйти отсюда, - говорит Ариабарт, пока Жуслан целует его в затылок. - Ты не думаешь, что уже достаточно?
- Нет, - отвечает Жуслан, и Ариабарт подчиняется.
Ванна почти наполнена, вода приятно теплая, но Ариабарт мелко дрожит будто от озноба, и Жуслан впервые думает, что, возможно, он ошибся, что, возможно, шоковая терапия не лучший из вариантов.
- Это только ванна, - повторяет он, - я с тобой, ничего не случится.
То что он испытывает сейчас не возбуждение даже, но удовольствие, возможно, даже более острое. Почти настолько же острое как и стыд за
него. Это действительно стыдно так упиваться доверием другого, но Ариабарт в руках Жуслана расслабляется, дышит ровнее, коротко выдыхает "прошло", отстраняется, чтобы снова устроиться напротив, набирает воду в
ладони сложенные лодочкой.
- Кажется, лучше.
- Тогда как насчет озера? - спрашивает Жуслан.
- Не знаю, - отвечает Ариабарт, - надо еще попрактиковаться.
-
-
20.04.2012 в 20:43Докта Ли?
- Не знаю, - отвечает Ариабарт, - надо еще попрактиковаться.
Всенепременно!
Это действительно стыдно так упиваться доверием другого
*спасибо, кончил* О да, полное доверие - это такое... такое... *___*
-
-
20.04.2012 в 20:44*спасибо, кончил* О да, полное доверие - это такое... такое... *___* такое дрочево, да))))
-
-
20.04.2012 в 21:01-
-
20.04.2012 в 21:02-
-
20.04.2012 в 21:06-
-
20.04.2012 в 21:07-
-
20.04.2012 в 21:08-
-
20.04.2012 в 21:11-
-
20.04.2012 в 21:11-
-
20.04.2012 в 21:13-
-
20.04.2012 в 21:15-
-
20.04.2012 в 21:16-
-
21.04.2012 в 20:50Бедняга Жуслан
Мне знакомая рассказывала, как ее бывший, совершенно равнодушный к сексу, как-то разбудил ее сладострастными стонами. Утром на невинный вопрос "Че снилось?" восторженно ответил "Фотоаппарат!"
-
-
21.04.2012 в 21:49Удивительные отношения, когда секс, или что-то околосексуальное - не цель, а лишь одно из средств, потому что главное - не обладание, главное - просто возможность быть вместе. И это понимание - без просьб - что именно нужно другому. Как редко такое встечается, и какое же счастье, найти того, кто вот так понимает. А если это ещё и симметрично, то... так не бывает, но так есть. Спасибо!
-
-
17.11.2012 в 10:55