Пост, который должен был появиться тут в прошлое воскресенье Не поедем на ВолК, сказали они. Опасно на трассе, сказали они. Махнем лучше на снежиках до Кокшайска. Ахаха, сказало мироздание. В итоге: Форсировали три ручья, один из которых оказался натурально рекой и мы с мужем набрали полные сапоги воды. Незабываемый момент, когда снегснегснег и вдруг вокруг тебя темная вода и льдины плавают. Спалили ремень так, что доставали по кусочкам. Ссорились с елками, огорчали березы, прореживали чепыгу вдоль ЛЭП, штурмовали заросли камыша, после которых в пуху была вся внутрянка. "Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая" писал А. С. Пушкин, но не про нас, потому что в браздах мы то и дело вязли и взрывать их приходилось лопатами, кому лопат не хватало, получали медитативное задание "обтоптать снегоход". Взаимовыручка и совместный труд стали нашим модусом операнди, потому что хер бы кто без них куда-то добрался. Хоть по разу, но дергать с лямкой приходилось всех, кроме парня на горнике, который летал, там, где мы топили жопы, и давал дельные советы. Солнышко, которое ласково светило справа весь положенный ему феврале световой день, окончательно скатилось в сугроб, после коротких сумерек наступило полное затемнение, и взглянули звезды. Какие это были заезды, скажу вам, вот только ног к тому времени я уже почти не чувствовала. Хваленые баффины, рассчитанные на честные минус двадцать, на скорости и встречном ветре, даже в сочетании с двумя парами носков почти не спасали. Меня колотил неостановимый озноб, в довершении всех бед на гусеницу намотало проводок обогрева шлема. Остаток пути пришлось преодолевать, выбирая из двух зол: либо откидывать стекло и подставлять глаза ледяному ветру, либо смиряться с почти нулевой из-за морозных узоров на стекле видимостью. Я чаще выбирала второе. Наверно, поэтому почти не испугалась, когда на очередной кочке кубарем полетела со снегохода и воткнулась головой в сугроб. В сумме наши злоключения сложились так, что расстояние, которое можно было с запасом проехать за три часа, мы преодолевали почти восемь. У меня до сих пор по ощущениям как будто снегоход между ног и шлем на голове. Но в сравнении с навязчивыми мыслями "мы все тут умрем", которые преследовали меня в лесу, это, право же, не самый плохой результат. В столовую я заходила на негнущихся ногах, жестами попросила у буфетчицы горячий чай. Воду из бойлера пришлось наливать ей - я не могла удержать в руках кружку, вслед за чаем выглотала терафлю, затем терапевтическую дозу коньяка. Примерно на этом мои воспоминания закончились. То есть я знаю, что мы дошли до корпуса, знаю, что разделась, что разговаривала с мамой, но помню эти факты крайне смутно.
Апд. И хотела бы я в вск написать, что все обошлось, даже не чихнула, но неееет. Хрупкий южный цветок в лице меня после всех этих испытаний поник и слег с температурой, только сегодня вышла на работку.
